ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ

«К сожалению, наши отношения с Советским Союзом не укладываются в привычную схему. Они скованы отсутствием стремления Советов вести содержательные переговоры по будущим направлениям космической деятельности, а также их нежеланием согласиться [о совместной работе] по конкретным проектам. Опыт учит нас, что Советы предпочитают дискуссии и соглашения общего характера, которые, с одной стороны, не накладывают на них обязательств вдаваться в детали, а с другой — позволяют получать дивиденды за международное сотрудничество, при этом не наполненное реальным содержанием»[442].

Примерно в таких же тонах обрисовал состояние советско-американских космических отношений и глава НАСА Уэбб в ходе слушаний в палате депутатов 6 апреля 1965 г.:

«Очевидным фактом является то, что Советы всегда предпочитали соперничать, а не сотрудничать в данной области. Мы стремились к сотрудничеству, а они — нет.

…Они ответили на некоторые наши инициативы в тех сферах, где сотрудничество носило бы взаимовыгодный характер. Однако, что касается более широкого фронта для взаимодействия в данной области, то в ней, как и во многих других, они выступали в качестве конкурентов, ищущих средства получить над нами власть, а также способствовать реализации своего стремления к мировому господству. Они отнюдь не намеревались объединить с нами усилия в совместном освоении этой новой среды…»

Далее Уэбб упомянул о «холодной линии», в частности о том, что Советскому Союзу еще предстояло выполнить свою часть соглашения, состоявшую в запуске метеоспутника и предоставлении США снимков, полученных с его помощью[443].

Обратим внимание на один интересный момент: Уэбб как бы делает противопоставление — советская сторона положительно восприняла те американские инициативы, в которых речь шла о взаимовыгодном сотрудничестве, но не согласна пойти на «более широкий фронт для взаимодействия». Что это — оговорка или невольное признание того, что данный фронт уже не предполагал равного получения выгод от совместной работы?

Несмотря на разочарование в Соединенных Штатах по поводу более чем прохладной реакции Советского Союза на предложения о сотрудничестве в космосе, в Вашингтоне решили не отступать. В письме к Благонравову от 5 марта 1965 г. Драйден выразил удовлетворение по поводу открытия «холодной линии» и выразил надежду, что ему и его советскому коллеге «удастся ускорить процесс развития и расширения» двустороннего партнерства[444]. Так, американская сторона, в частности, предложила сотрудничество в области борьбы с загрязнением окружающей среды, использование советского спутника «Молния-1» для проведения совместных экспериментов, а также отправку исследовательских аппаратов к Марсу и другим планетам Солнечной системы. Однако из Москвы не последовало никакой реакции на эти инициативы. Более того, Благонравов дал понять, что Советский Союз вообще намерен свести к минимуму контакты с США в области исследования и освоения космического пространства[445].

Политические перемены на Земле и в космосе

Что же произошло? Да, в общем, ничего необычного. Просто космическая политика в очередной раз стала заложницей земной — внутренней и внешней. Остановимся на первой.