ТАЙНЫ ЛУННОЙ ГОНКИ

Период в истории советско/российско-американского сотрудничества в космосе, который начался вскоре после окончания «лунной гонки» и привел к «рукопожатию в космосе» в 1975 г., и по сей день вызывает немало вопросов. Ни у Брежнева, ни у Никсона, бывших главами государств, когда родилась идея ЭПАС (напомню, что это официальное название программы — «экспериментальный проект Аполлон — Союз»), отнюдь не было того «космического» энтузиазма, который наблюдался у их предшественников — Хрущева, Кеннеди и Джонсона. Более того, ни Брежнев, ни Никсон отнюдь не собирались превращать космос в «сферу совместных интересов» Советского Союза и Соединенных Штатов или же активно способствовать двустороннему сотрудничеству в космосе. Несмотря на то, что, по мысли американского президента, одной из «опор» для «моста» между США и СССР могло бы стать, в том числе, научно-техническое сотрудничество, космическое партнерство рассматривалось лишь в качестве одного из элементов подобной «опоры». Как же получилось, что именно во времена Брежнева — Никсона, а после — Брежнева — Форда советско-американское сотрудничество в космосе перешло из области надежд и планов в практическую плоскость и достигло своего пика в виде ЭПАС? Ответ на этот вопрос станет важным подспорьем в понимании механизмов советско/российско-американского взаимодействия за пределами атмосферы.

Факторы, которые оказали воздействие на сотрудничество двух стран в космосе в конце 1960-х — начале 1970-х гг., можно условно разделить на две категории. Первая — комплекс внутренних и внешних факторов, повлиявших на общие двусторонние отношения между Советским Союзом и Соединенными Штатами. Вторая — факторы, порожденные изменениями в космической промышленности и космической политике обоих государств.

Как показал анализ истории попыток советско-американского взаимодействия в космосе, одной из важнейших преград на пути двустороннего сотрудничества в этой сфере был весьма холодный политический климат в отношениях между двумя странами. Напрашивается вывод: чтобы у этого сотрудничества появился шанс, необходимо было «отогреть» советско-американские отношения.

По мнению многих экспертов, 1969 год стал своего рода переломным моментом в ходе холодной войны, после которого началась «разрядка». Подобные изменения на международной арене были продуктом, в первую очередь, внутренних перемен в СССР и США. В конце 1960-х гг. Советский Союз в целом достиг военно-стратегического паритета с Соединенными Штатами, если не по качеству (способности ракеты нести несколько боеголовок), то — по количеству баллистических ракет. Предложив Москве провести переговоры по ограничению стратегических вооружений, Вашингтон тем самым признал появившуюся у СССР и США возможность гарантированно уничтожить друг друга[528].

Для Кремля подобное признание de facto означало, что по меньшей мере одна из целей, провозглашенных руководством страны, а именно — создание сверхдержавы, не уступающей другой сверхдержаве — США, как минимум в военной мощи достигнута. Теперь можно было сосредоточить больше сил и средств на решении внутренних экономических проблем СССР. А их к тому времени накопилось немало. В 1964-1965 гг. началась хозяйственная реформа в СССР, главным вдохновителем которой стал А. Н. Косыгин. Суть ее заключалась в том, чтобы обеспечить существенный сдвиг экономической системы в переходе к рыночному механизму хозяйствования за счет расширения хозяйственной самостоятельности и ответственности, ориентации производственных единиц на получение прибыли и создание экономической заинтересованности в улучшении производственных результатов. Однако к концу 1960-х гг., вследствие дальнейшего укрепления административно-командной системы в СССР, робкие попытки либерализации советской экономики постепенно сошли на нет[529]. Режим Брежнева нуждался в иностранных инвестициях с тем, чтобы обеспечить экономический рост страны или по крайней мере предотвратить ее хозяйственную стагнацию. Разрядка, благоприятствовавшая развитию торговли между Советским Союзом и западными государствами, способствовала привлечению «капиталистических» денег в «цитадель социализма».

Впрочем, потепление отношений с Западом использовалось руководителем Кремля для решения не только экономических, но и внутриполитических проблем. Так, в начале 1970-х гг. Брежнев вывел из состава Политбюро бывшего Первого секретаря компартии Украины Петра Шелеста[530].

Одним из формальных предлогов для подобного решения стало выступление Шелеста против политики разрядки[531].

Международная обстановка также способствовала разрядке. В конце 1960-х годов в Европе наметилась тенденция на «оттаивание» отношений с Советским Союзом. Тенденция эта была всячески поддержана Кремлем, который давно стремился восстановить миролюбивый имидж СССР, изрядно подпорченный советским вторжением в Чехословакию в 1968 г.[532]