Тайны лунной гонки

«Спасибо за то, что дали мне возможность ознакомиться с письмами, которые «Пари-Матч» получил от «Друзей узников лагерей „Дора — Элрих"». Я могу без труда представить себе раздражение, которое бывший французский заключенный германского военного лагеря принудительного труда должен испытывать, когда видит, как ведущий французский журнал разворачивает большую рекламную кампанию вокруг человека, чья инженерная деятельность в годы войны заставила [этого заключенного] пройти через немыслимые страдания и лишения. Однако моя роль в этих прошлых событиях была весьма отлична от той, как представляют некоторые из написавших вам письма…» Далее фон Браун объяснил, что обитатели застенков, в принципе, не могли знать о том, какие функции выполняли те или иные люди или организации в программе «Фау-2». «При том, что я полностью понимаю их горечь, — писал фон Браун, — я шокирован их ложными обвинениями против меня. Я знаю, каким страшным испытаниям они были подвергнуты, но, необоснованно делая из меня главного виновника своих несчастий, они не смогут смягчить воспоминаний о том кошмаре, который им пришлось пережить». После этого фон Браун кратко описал свой путь в Германии как инженера, включая годы работы на Третий рейх. При этом особо отметил, что работа была тщательно расследована представителями американского командования, и те не нашли в ней состава преступления. Что же касается непосредственного присутствия в местах использования подневольного труда, в частности на предприятии в Миттельверке, фон Браун признал, что периодически ему приходилось это делать. Однако каждый визит, особо отметил конструктор, «длился от нескольких часов до нескольких дней и был связан исключительно с необходимостью осуществлять контроль качества [изделий]». «Хотел бы со всей ответственностью заявить, — продолжил фон Браун, — что ни разу в ходе моего визита в Миттельверк я не видел мертвого заключенного, ни разу не был свидетелем избиения, повешения или какой-либо иной казни, равно как и никогда не принимал участия в каких-либо актах насилия или издевательств над узниками. Я также никогда не призывал других к такого рода действиям. Всякие свидетельства обратного могут быть только результатом того, что меня приняли за кого-нибудь другого». При этом конструктор признал, что в конце 1944 года в ходе поездок в Миттельверк ему стало известно, что многие невольники умерли в результате недоедания, болезней, нечеловеческого обращения, отсутствия медицинской помощи и прочих причин, а также что некоторые из них были повешены за саботаж. «Я с готовностью признаю, что сама среда Миттельверка была отвратительна и что работавшие там подвергались унижениям, — сказал фон Браун. — Мне стыдно, что подобные вещи могли происходить в Германии, даже в условиях войны, когда под вопросом было само выживание [немецкой] нации». Не забыл создатель «оружия возмездия» упомянуть и факт своего ареста гестаповцами весной 1944 г. по обвинению в том, что он фактически саботировал производство «Фау-2», уделяя слишком много времени разработке планов будущих космических полетов. «Думаю, — продолжал фон Браун, — подобное обвинение явно контрастирует с убежденностью некоторых несчастных узников „Доры" в том, что именно я несу персональную ответственность за страдания их и их погибших товарищей».

К своему ответу журналу «Пари-Матч» Вернер приложил письмо от 12 апреля 1963 г., которое он получил от другого бывшего заключенного концлагеря „Дора". «Содержание этого письма, — подчеркнул он, — сильно отличается от того, что вам писали «Друзья узников Доры-Элриха». Уже во время пребывания в США фон Браун получил несколько подобных писем, однако, воздержался от того, чтобы предать их огласке.

Ответ творца «Фау-2» французскому журналу многое прояснил, но, увы, не поставил точку в череде попыток ответить на вопрос: кто вы, господин фон Браун — преступник или гениальный конструктор? Последняя из них была предпринята в 1975 г., за два года до смерти Вернера. В том году увидела свет книга под названием «Дора», написанная Жаном Мишелем — бывшим заключенным этого лагеря. В ней он рассказал о днях, проведенных за колючей проволокой. Автор, как и многие до него, попытался возложить всю вину за мучения узников «Доры» на плечи создателя первой боевой ракеты, а также некоторых других руководителей полигона Пенемюнеде.