Тайны лунной гонки

«Фултон, штат Пенсильвания:

– Я считаю, что мы находимся в состоянии гонки, и я много раз говорил Вам, господин Уэбб: „Скажите, сколько вам нужно денег, и мы прямо здесь, в этом комитете выделим Вам требуемую сумму…" Я устал от того, что мы все время вторые после Советского Союза. Я хочу быть первым. Я считаю, что это хорошее, мирное соревнование. Я не вижу в нем ничего плохого… Понимаете ли вы, господа, что вы несете ответственность за то, как капиталистическая система выглядит в глазах остального мира с точки зрения ее эффективности и научного прогресса? Понимаете ли вы, господа, что это может оказать влияние на переговоры с Советским Союзом, в частности, по Лаосу?

Конгрессмен Анфусо был еще более прямолинеен:

– Я хочу, чтобы страна провела мобилизацию, как в военное время, потому что мы находимся в состоянии войны. Я хочу, чтобы наши рабочие графики были бы урезаны вдвое. Я хочу, чтобы работа, которую НАСА собирается сделать за 10 лет, была бы сделана за 5. Я хочу, чтобы НАСА наконец-то хоть в чем-нибудь стало первым, как, например, посадка на Луну, что, как я знаю, может быть осуществлено…

Военные параллели Анфусо поддержал и его коллега Кинг:

– Я согласен с тем, что нам нужна собственная программа. Но, кроме того, я очень остро ощущаю, что мы вовлечены в самое настоящее соревнование с русскими. Не вижу, как мы можем его избежать. Линии фронта, я надеюсь — мирные линии фронта, уже проведены. Здесь нет никакого сомнения. Надеюсь, это будет дружественное соревнование, которое таким и останется. Но оно самое настоящее. Как до этого отметил господин Фултон, а также остальные, наш имидж в глазах нашей нации совершенно очевидно зависит от того, как мы выйдем из этого соревнования»[183].

Фиаско в заливе Свиней[184] на Кубе в апреле 1961 г. вынудило Кеннеди обратить особое внимание на свой имидж внутри страны.

Ехидные поздравления с успехом американской технологии, которые направил Хрущев главе Белого дома после майского полета Алана Шепарда, возможно, стали последней каплей, переполнившей чашу терпения президента. Кеннеди стал пересматривать стратегические ориентиры космической политики США[185].

Решение о пилотируемом полете на Луну

Теперь их стало два. Первый и самый главный — восстановить подорванные престиж и самоуважение Америки. Подобная задача могла быть решена только успешным осуществлением какого-либо проекта, который затмил бы советские космические достижения. Причем Кеннеди был готов рассмотреть возможность и «несимметричного» ответа на заатмосферные триумфы СССР. Еще до того, как было принято решение о программе «Аполлон», президент сказал Визнеру: «Если у Вас есть захватывающий воображение проект, осуществить который можно на Земле и от которого было бы больше пользы, скажем, опреснение океана, или что-нибудь такое же драматичное и убеждающее, как освоение космоса, то мы должны сделать это»[186].