Тайны Майя

О существовании Музея человечества знают немногие, даже из лондонцев. Расположенное на глухой улочке позади Пиккадилли, это здание напоминает скорее старинный колледж, нежели отделение Британского музея. Но внутри там просторно, а убранство просто великолепно, словно это здание строилось для джентльменского клуба или дипломатического представительства. По обе стороны от главной лестницы стоят две копии с больших скульптур майя[76], словно приглашая посетителей наверх, где начинается осмотр. Там хранится много разнообразных предметов этнографического искусства, но до недавнего времени (до октября 1994 года) почти не было экспонатов с Американского континента. Этот недостаток недавно был исправлен (после открытия Мексиканской галереи), но так уж повелось, что американские древности надо искать скорее не в самом Британском музее, а в более «политически правильном» Музее человечества. Отчасти это и хорошо: здесь нет такого наплыва туристов; но, с другой стороны, в этом скромном музее создается впечатление, что вторгаешься в частный мир.

У каждого музея есть две задачи: обеспечивать знакомство посетителей с экспонатами и вести научную работу. Поэтому все музеи имеют штат ученых. Не является исключением и Британский музей, располагающий научными отделами и библиотеками. В знаменитом читальном зале есть службы информации, которые могут предоставить желающим нужную консультацию, письменную, по телефону или при личном общении.

Когда я работал над книгой «Тайна Ориона», я общался с египтологами из этого музея, и они оказали мне немалую помощь. Конечно, это не значит, что они были во всем с нами согласны, но, по крайней мере, они были готовы нас выслушать. Поэтому я с удивлением узнал, с какими огромными трудностями столкнулся М. Коттерелл, который не то чтобы добивался признания своих идей, но просто хотел побеседовать с сотрудниками Музея человечества. В октябре 1992 года он туда позвонил, чтобы договориться о встрече с заместителем директора, уже после того, как не получил ответа на письмо с просьбой о том же самом. И на этот раз Коттерелл получил отказ, но не сдался. Обратившись в посольство Мексики, он побеседовал по телефону с их культурным атташе Ортесом. Последний очень заинтересовался работой исследователя, но даже и он не смог организовать Коттереллу встречу с сотрудниками музея, поскольку они были очень заняты. Через пару месяцев Коттерелл встретился с атташе уже лично, и на этот раз удалось добиться, чтобы заместитель директора уделила исследователю десять минут. Коттерелл почувствовал себя так, будто удостоился аудиенции королевы, но оказалось, что он напрасно потерял время: едва выслушав, в чем дело, она его выпроводила, недовольным тоном посоветовав ему почитать сначала книги настоящих авторитетов в этой области. Главное ее критическое замечание сводилось к следующему: майя не использовали ацетат, а потому все, что Коттерелл открыл таким способом, очень уязвимо. Что на это сказать? Конечно, у майя не было копий крышки из ацетатной пленки и они не могли проделывать подобных опытов, но нужны ли им были подобные вещи? Могут быть ведь и другие объяснения, например, Коттерелл мог бы сослаться на ту же «Попол Вух», где сказано:

«…а цари знали наперед, будет ли воина, им было ясно видно, будет ли борьба, гибель, голод…»

Для него «Книга совета» — это книга о прошлом, настоящем и будущем. В ней достаточно ясно говорилось о высшей мудрости, которой наделены были древние патриархи:

«Они видели далеко, они видели все, что происходит в мире. Они могли видеть сразу все, могли любоваться небосводом и круглым ликом Земли, не двигаясь с места, они могли увидеть все, что в дальней дали, и велика была их мудрость…»

Поэтому-то, считал Коттерелл, майя не нуждались в ацетатной пленке.

Доказательством этому служили их книги, их удивительное знание астрономии, великолепное искусство и архитектура. Таким же свидетельством для Коттерелла была и крышка из Паленке, над разгадками образов которой он работал.