Тайны мёртвых

– Давай, пиши, как вас тут готовили к терроризму. Если напишешь, то мы тебя не посадим, а так, найдем за что посадить тебя. Как говорится: был бы человек, а статья найдется. Нам дан приказ прикрыть вашу секту. Вас надо остановить, а то вдруг все вас слушать будут, как тогда народ в узде держать? А, давай, подписывай, что тут у вас оргии были, что насилие происходило, вымогали деньги, заставляли квартиры переписывать и повесили кого-то. Мы уже смонтировали фильм про вас.

Ян молча смотрел на него, сдерживая напряжение. Дрожащие руки непроизвольно сжимались в кулаки.

– Че-то я не понял, чего сидим – кого ждем? Кина не будет, – мент радостно засмеялся своей шутке и снова сунул Яну под нос ручку.

– Видел, чем вы тут занялись, я ничего подписывать не буду, – заявил возмущенный открытой ложью Ян. – Если у вас заказ правительства – это ваши проблемы. А я знаю, что это святой человек, и он ни в чем невиновен. Он не делал ничего, что вы ему приписываете. А ваши монтированные фильмы я видел, засуньте себе их в задницу. Я всегда знал, что по телевизору гоняют одну ложь и пропаганду. Там одни фейсы работают, что еще от них ждать? Я тут был и сам все видел, как есть. Так что, пошли вы. Я буду давать только правдивые показания.

– В каталажку его! – заорал взбешенный мент. – Пристегните его наручниками к решетке и избейте дубинками. Посмотрим, как он потом заговорит, сектант проклятый!

– Есть! – заорал опер и потащил вместе с еще тремя сотрудниками Яна из кабинета.

Глава 4. Привидение

Весь синий от побоев Ян с трудом ковылял домой. Его долго пытали, но он не стал давать лживых показаний, и ментам пришлось его отпустить.

Из ментовки его вышвырнули под утро. Старший лейтенант криво усмехнулся напоследок и шутливо ткнул его кулаком куда-то в бок. Ян поморщился от боли: его били несколько часов подряд, и любое прикосновение к телу казалось обжигающим. Он обернулся, посмотрел на этого сытого мужика в упор, вложив во взгляд всю накопившуюся за прошедшую ночь ненависть. Лейтенант не выдержал первым и опустил глаза. Ян толкнул тяжелую дверь и вышел.

«Вот он мир, – негодовал Ян, – нет никакой справедливости, торжествует ложь, насилие! Не верю я в эту жидовскую дерьмократию, все это обман! Очередной обман! Ошо посадили в тюрьму и выперли из свободной Америки тоже поэтому: что он учил правде, освобождал людей от уз лжи. Его отравили в тюрьме, и он умер. Теперь Калки хотят посадить за то же самое. Скоро все они сдохнут в Армагеддоне. Я устал тут жить…».

Он купил водку и, открыв прямо в магазине бутылку, выпил ее залпом.

«Мне нечего делать в этом говняном мире. Ждать Конца Света, Третьей Мировой, метеоритов? Ледники тают, дельфины выбрасываются на берег – тоже не хотят жить в этом дерьме. Хватит, довольно с меня!».

Пьяный он завалился домой, родни не было. Их давно уже мало волновали его ночные отлучки, они были заняты собственными бесконечными разборками, пытаясь выяснить друг у друга, куда же ушла их любовь, без которой вдруг оказалось так скучно жить. Включив песню Махамудры, он стал готовиться к суициду.

«Я все прощаю вам, и вы меня простите.
Я зачаровано лечу к своим богам.
В последний путь мои останки снарядите.
Душа моя уже на небесах», —

пел хрипловатый женский голос, и он подпевал, думая, где бы раздобыть крепкую веревку. Об Инне Ян старался не думать. «Переживет, – сказал он себе вслух и сделал музыку погромче. – В конце концов, она первая начала эти отношения». Он снова глотнул водки и отправился на поиски веревки. Он открыл кладовку и взял там веревку, продолжая слушать любимую музыку. «Все, хватит! – решил Ян. – Все надоело!».

Последние приготовления были закончены. Ян сделал резкий выдох и веревка заскрипела под его весом.

Невыразимое мучение, казалось, длится вечность.

Но вот он услышал гул и стал как будто двигаться в какую-то трубу, и тут же почувствовал легкость и свободу… и снова обнаружил себя в комнате.

– Проклятье! – выругался он. – Я опять не сдох! Почему я жив?.

Оглядевшись, он увидел болтающийся на веревке труп.

«Дак вот же я! Я повесился! А почему я тут рядом с трупом? Видимо я в тонком теле… Неужели смерти нет!? – посетила его страшная догадка. – Ведь я так надеялся, что все теперь кончится. Но я бессмертен. Что это за тело, в котором я теперь живу? Оно какое-то странное. Нет привычных ощущений тяжести и скованности».

Он взял и потянул рукой свою кожу. Тело как будто было из какой-то мягкой резины и тянулось во все стороны. Он стал гнуться и мог выгнуться как угодно. Он потянулся рукой, и она стала удлиняться.