Тайны мятеж-войны - Россия на рубеже столетий

События 1921 года сопровождавшие создание, так называемой, Горской республики (в состав которой были впервые включены 17 станиц с 65 тысячным казачьим и крестьянским русским населением) описываются как "невыносимые, ведущие к полному разорению и выживанию последних. Полное экономическое разорение края несут постоянные грабежи и насилия. Выезд на полевые работы даже за 2-3 версты от станиц сопровождается с опасностью лишиться лошади и упряжи, быть раздетым до нага и ограбленным, а зачастую убитым или угнанным в плен и обращенным в рабство. Если и удается посеять, то невозможно собрать, посеянное будет вытоптано горскими табунами. Скот вынужден топтаться у станиц. Например в Асиновской за 1920 год убито на полевых работах 10 человек, из них 2 женщины, ранено - 4 человека, пленено 5 человек. Угнано крупного рогатого скота - 378 штук, лошадей - 130, баранов - 955. Увезено и потравлено посевов на 180 десятинах... Дело не в малоземелье, а в национальной политике направленной на вытеснение русского населения".

Это только по одной станице. Таких разоренных станиц перечисленно 10, в их числе ныне существующие в составе "Ичкерии", в том числе Ильинская, Самашкинская, Ермоловская, Сунженская, Калиновская и прочие, уничтоженные "национальной политикой" и хрущевскими экспириментами.

"Русское население обезоружено, продолжают авторы письма, в то время как аулы переполнены оружием. Каждый житель, включая подростков... имеет револьверы и винтовки. Существуют как бы две группы населения, поставленные в разные условия.

Местные власти, зная все это, никаких мер не принимают. Наоборот поощряют пропапаганду поголовного выселения русских из пределоы Горской республики. Станицы причисленные к национальным округам, находятся в состоянии завоеванных и порабощенных местностей. Всякие жалобы русских властей Сунженского округа остаются без внимания."

Неистребимый идеализм и вера в добрососедские отношения заставляют авторов письма в 1921 году предложить из Грозненского промышленного и Сунженского земледельческого округов создать единый промышленный район как организационно самостоятельную губернию, которая кроме того обеспечила бы безопасный транзит по железнодорожному коридору Ростов - Баку.

Не правда-ли знакомая картина. История повторилась и в 1956 году с возвращением репрессированных народов. В очередной раз три русских района Ставропольского края были присоединены к восстановленной ЧИАССР, и естественно, что в 1999-2000 году, прямо встает проблема их выделения из Чечни и Ингушетии.

Кто гарантирует, что метастазы сепаратизма не расползутся по Кавказу, а президент Ингушетии из миротворца не превратится в представителя одной из сторон конфликта и не окажется "объектом федерального розыска"? Сколько могут продолжаться эксперименты с мнимой государственностью и с новыми федеральными принципами?

***

Дорога к собственной государственности в рамках независимой или полусуверенной Чечни для чеченцев, повязанных обычаями кровной мести, религиозными и родоплеменными традициями, тейповыми связями, обидами и ненавистью - недостойная внимания химера. В обозримом будущем чеченцы не в состоянии жить собственным трудом и не могут рассчитывать на существование в виде самодостаточной национальной республики. Пока не разложится первобытно-родовой строй, кажущийся сегодня силой чеченцев, Чечня будет только пародией на цивилизованное государство.

Даже в виде "диаспоры" по своему менталитету чеченцы не могут сблизиться с русскими (как чуваши, башкиры или казанских татары), настолько, чтобы бесконфликтно существовать с ближайшими соседями и "братьями по вере". Это показали не только события в Дагестане.

В то же время, существование севернее Большого Кавказского хребта "суверенной Ичкерии" представляется крайне опасным для России.

Нужна ли России Чечня?

При свойственном нам идеализме, мы пытаемся ответить на вопрос: нужна ли России Чечня? Естественно, в надежде на то, что обеспечение за счет России "внешней защиты, правопорядка и просвещения" для чеченцев приведет к постепенному установлению спокойствия и безопасности, к созданию на территории Чечни благоприятных условий для хозяйственного развития и привлечения инвесторов. Но что с того, что Басаев - бывший московский студент, Удугов комсомольский вожак, Масхадов - подполковник СА, а Дудаев - в бытность свою генералом командовал дивизией стратегических (!) бамбардировщиков. Повлияли как-нибудь просвещенность и образованность на их горский менталитет? Смешно даже думать, что сомнительные чеченские бизнесмены в Москве или инвесторы из США согласятся вкладывать капиталы в строительство школ и больниц в Чечне. Тогда чего ради тратить силы и средства России на образование и просвещение в российских ВУЗах представителей разбойничьих тейпов с их своеобразным пониманием собственного значения, прав и обязательств?

Чего ради призывать в ВС чеченцев, умиляясь их боевыми качествами в качестве "российских офицеров", обученных в Ввузах МО на русские деньги?