Тайны монастырей. Жизнь в древних женских обителях

Несмотря на то что в начале ХХ века большую часть послушниц северных женских обителей составляли лица от 31 до 40 лет, возраст послушниц одного и того же монастыря мог колебаться в весьма широких границах. Так, в 1866 году в Горнем Успенском монастыре одновременно проживали 90-летняя послушница Татьяна Михайлова и 80-летняя Васса Афросимова, а также 12-летние Дарья Смирнова и Ольга Бабушкина. Самой юной послушницей Сурского монастыря в 1917 году была 5-летняя девочка Александра Бортяну, в то время как другой послушнице, мещанской девице из Санкт-Петербурга Александре Рыжовой, поступившей в монастырь в один год с нею, было 67 лет. Однако самой юной из насельниц северных женских монастырей стала не Сашенька Бортяну, а послушница Ущельского монастыря Лидия Петрушкина, которая, если верить послужным спискам, «поселилась» в нем на второй же день после своего появления на свет… Так что в северных женских обителях могли жить не только глубокие старушки, но и маленькие девочки, и даже младенцы.

Количество послушниц, поступавших в северные женские монастыри в различные годы, было неодинаковым. Так, в 1900 году в Успенский Горний монастырь поступили семь новых послушниц, в 1902 году – пять, а в 1903 году – лишь две. В Арсениево-Комельский монастырь в 1915 году поступили три послушницы, а спустя год – только одна. В Шенкурский монастырь в 1908 году было принято сразу двадцать послушниц, тогда как в 1909 году – только две.

Наибольшие «колебания» в числе новых послушниц отмечались в Сурском монастыре. Так, в 1901 году в него поступили 143 послушницы; в 1902 году – двадцать шесть; в 1903 году – девять; а в 1917 году – только семь.

В 1905 году в Арсениево-Комельский монастырь Вологодской епархии поступили 62 послушницы. Однако спустя восемь лет в тот же монастырь поступили всего четыре послушницы. Сложно сказать, почему послушницы стремились поступать в только что открытые монастыри? Возможно, это было связано с тем, что там их охотнее принимали? Или с тем, что устав там был менее строг? И если массовый приход послушниц в знаменитый Сурский монастырь можно объяснить известностью и святостью его основателя, праведного Иоанна, то в отношении Комельского монастыря остается только сказать: Бог весть…

В ряде монастырей пополнения новыми послушницами могло не происходить годами. Так, в Холмогорском Успенском монастыре, по данным на 1917 год, проживали 103 насельницы (46 монахинь и 57 послушниц), однако наиболее поздней по времени поступления в монастырь была 69-летняя послушница, принятая туда в 1914 году. А в Ямецкий Благовещенский монастырь новые послушницы не поступали в течение двенадцати лет (с 1898 по 1910 годы).

Обращает на себя внимание то, что в один и тот же год в различные монастыри поступало разное число послушниц. Рассмотрим это на примере женских обителей Архангельской епархии. В 1908 году в Шенкурский монастырь поступили двадцать послушниц, а в Ущельский монастырь в тот же самый год – только четыре. Данные по Сурскому монастырю за этот год отсутствуют, так что воссоздать их можно лишь крайне приблизительно на основании послужного списка сестер, датированного 1914 годом. Согласно этому списку, в Сурском монастыре к 1914 году имелось семь послушниц, принятых туда в 1908 году. Это позволяет предположить, что первоначальное количество их было большим. Получается, что в 1908 году наибольшее число послушниц поступило в Шенкурский и Сурский монастыри.

Теперь – об укладе жизни в северных женских монастырях. Если попытаться представить его в виде некоего символа, то лучше всего подошел бы тот самый, из притчи о лодочнике-перевозчике, написавшем на веслах своей лодки «молись» и «трудись». Действительно, «ритм бытия» любого женского монастыря, в том числе и северного, складывался из молитвы и труда. Труда ради Бога, освященного молитвой, и из молитвенного труда. Только в этом случае монахиня или послушница не рисковала потерпеть «кораблекрушение в вере» (1 Тим. 1, 19). Каждая насельница монастыря – от послушницы до монахини, а иногда – даже до схимонахини, – обязана была трудиться на монастырь или, как это традиционно именуется в монастырях, нести послушание.

От несения послушаний освобождались только старые и тяжелобольные сестры. Так, 67-летняя монахиня Ущельского монастыря Нина (Вяткина) в 1908 году была освобождена от послушаний после перенесенного инсульта. До того эта пожилая монахиня, родная сестра игуменьи, имела послушание алтарницы. Послушница Сурского монастыря Мария Афонина в 1903 году была освобождена от несения послушаний только в связи с неизлечимым заболеванием – злокачественной опухолью грудной железы, от которой и умерла в декабре того же года.

Ритм бытия любого женского монастыря складывался из молитвы и труда – труда ради Бога, освященного молитвой