Тайны «Монастырского приюта»

– Никому, ничему, кроме денег, – ответила она. – Деньги его и погубили. Он изнурял податями не только крестьян, но и собственных азнауров. Скопил несметные сокровища, может быть, гораздо большие, чем у его предка – Бабека. Поговаривали даже, что он продал душу дьяволу. Последние годы жизни он провел здесь, в этом монастыре, считая его наиболее недоступным местом. Страшно подозрительный и ревнивый, он обвинил местного настоятеля в том, что тот украдкой, за его спиной чеканит фальшивые серебряные монеты. И велел посадить его на кол. Знаете, как это происходит?

– Догадываюсь, – усмехнулся Сивере.

– Нет, вы не знаете, – продолжила Тереза. – Вначале на голову настоятеля надели мешок с голодными крысами и завязали на шее. Они изъели лицо, но он оставался жив. Тогда его посадили на острую перекладину, которая не позволяла быстро пронзить внутренности, острие медленно входило в тело настоятеля и только через два дня вышло возле лопатки. И он жил еще трое суток, парализованный, в ужасных страданиях, пока не испустил дух. Позднее выяснилось, что…

Она замолчала, прислушиваясь к чему-то. Но кругом была тишина, даже 1ела молча сидел на своей скамейке, дурацки приоткрыв рот. Сивере выглянул в коридор – никого. Лишь колыхалась белая занавеска в одной из ниш.

– Жуткая смерть, – пробормотал он, возвращаясь. – Так что же было дальше?

– Выяснилось, что Прошян сам чеканил фальшивые монеты украдкой от византийских правителей. А всю вину свалил на настоятеля монастыря. У него были целые мастерские, подземные хранилища. Даже отлитая из чистого золота статуя богини Анаит.

– Наслышан, – кивнул Сивере. – И что же, возмездие его не настигло?

– Он… исчез, – понизив голос, сказала Тереза. – За все преступления, которые он совершил, монахи приковали его к стене. Аутром, когда пришли судить, цепи оказались вырваны из камня.

– Ночной горбун? – вспомнил вдруг Сивере. – Сегодня утром я уже слышал эту легенду.

– Да, Армен Прошян был горбуном, – кивнула женщина. – И поскольку у него был заключен союз с дьяволом, тот помог ему скрыться.

– У вас несколько иная интерпретация этого происшествия, – заметил Сивере. – По другой версии, монахи срезали его горб, а там оказался живой младенец. И потом он стал возвращаться из века в век, наказывая обитателей монастыря.

– Может быть, и так, – согласилась Тереза. – Это не имеет значения. Важнее то, что он – существует.

– Вы тоже верите в это?

– А вы – нет? – вопросом на вопрос ответила она.

5

Сауна располагалась на заднем дворе гостиницы, в отдельном одноэтажном домике, выстроенном не так давно. Современное вкрапление в готический монастырский ансамбль. Надо сказать, что это весьма портило весь исторический вид. Монахи предпочитали пользоваться раскаленными камнями, поливая их водой – так называемый восточный пар или турецкая баня. Но теперь в монастыре были заведены другие порядки, хотя большие плоские камни, на которых было столь удобно лежать и нежиться, еще хранились во дворе.

Заглянув в домик, Сивере прежде всего попал в раздевалку, где вперемежку висела мужская и женская одежда. Посередине стоял стол для игры в пинг-понг. Здесь было еще достаточно прохладно. В следующем помещении размещались тренажерные велосипеды, массажные дорожки, упоры для накачки мускулов и пресса, гантели. Еще дальше – дверь, из-за которой доносились веселые голоса.

Заглянув туда, Александр Юрьевич обнаружил всю честную компанию. В удобных креслах, за круглым столом, уставленным кувшинами и разнообразной снедью, сидели, завернувшись в белые простыни, Прозоров, Стас и Оленька Дембовичи, Багрянородский и Лейла. Они уже были изрядно пьяны. Дымилась сигара, пахло еще чем-то – сладковато-приторным.

«Так вот почему они отсутствовали за ужином!» – подумал Сивере. Накачались здесь.

– О, Шандор-джан, барев джес! – поприветствовал его Герман. Другие тоже что-то такое повыкрикивали, подняв в римском поздравлении правые руки. Целую треть комнаты занимал встроенный в пол бассейн, в котором запросто могло бы разместиться человек пять-шесть. Как раз все присутствующие.

Александр Юрьевич, не снимая свитер, уселся в пододвинутое ему кресло, благодушно разглядывая почтенный ареопаг. В руках оказался большой рог с красным вином.

– До дна, до дна! – подсказал Дембович. – Коли уж опоздали. Его бронзовое от загара и мускулистое тело украшала самая разнообразная татуировка. От мифических животных до портрета Сталина с трубкой. Внушительно выглядел и Прозоров, как боксер-тяжеловес, только что ушедший на пенсию. Не портил картины и Багрянородский – поджарый, сухой, словно хорошая охотничья борзая. Что касается молодых дам, то они производили впечатление веселых куртизанок с полуприкрытой белым полотном грудью. Лейла – более крупная, упитанная, Оленька – изящно-спортивная, как фигуристка.

Сивере осушил рог, сразу захмелев. Налево вела еще одна дверь, очевидно, в сауну. Так и оказалось. Дембович сбросил простыню и, оказавшись в чем мать родила, по-матросски раскачиваясь, пошел туда, а навстречу вырвалось облако жаркого пара.