Тайны мозга. Почему мы во все верим

В этот момент мне отчетливо представились Джек Николсон в роли Рэндла Макмерфи и Луиза Флетчер в роли сестры Рэтчед, пререкающиеся из-за привилегий пациента в оскароносном фильме по знаменитому роману Кена Кизи, и я поделился своей фантазией с Чиком.

Не-е! «Пролетая над гнездом кукушки» – еще цветочки по сравнению с той больницей. Вот там мне пришлось туго. Полтора года я проторчал в своей комнате, выполнял мелкие задания, которые мне давали, посещал сеансы групповой терапии и беседовал с психиатрами.

* * *

Какие выводы можно сделать из вышесказанного? Чик Д’Арпино – сумасшедший, потерявший связь с реальностью, помешанный в шапочке из фольги? Нет. Единственный опыт продолжительностью тридцать секунд – еще не психоз, как и стремление всю жизнь изучать естественные науки, теологию и философию с помощью книг, конференций и университетских курсов, чтобы лучше понять себя и положение человечества в целом. Возможно, Чик на редкость честолюбив, но он не сумасшедший. Может, на мгновение он и утратил связь с реальностью в результате стрессового воздействия внешних обстоятельств. Вполне возможно. Подозреваю, именно так все и было… приблизительно так. Однако миллионы людей переживают такой фактор эмоционального стресса, как развод, не получая никакого сверхъестественного или необъяснимого опыта.

Возможно, всему виной сочетание фактора внешней среды и аномального мозгового сбоя, например, нарушения функций отдельных нейронов или незначительного припадка височной эпилепсии: документами убедительно подтвержден тот факт, что последняя вызывает как слуховые, так и зрительные галлюцинации наряду с гиперрелигиозным поведением. А может, это была некая слуховая галлюцинация, неизвестно чем спровоцированная. Можно даже отнести ее на счет закона больших чисел в более широком смысле, когда один шанс из миллиона случается в Америке по триста раз на дню: если достаточное количество мозгов взаимодействует с окружением на протяжении достаточного времени, даже из ряда вон выходящие случаи неизбежно становятся заурядными. И благодаря нашей избирательной памяти мы запоминаем аномалии и забываем обычные явления.

Большинство людей не слышат голоса, у них не бывает видений, однако у всех у нас мозг имеет ту же нейронно-химическую структуру, как и у пророков, которых посещали видения и голоса, – провидцев от Моисея, Иисуса и Мухаммада до Жанны д’Арк, Джозефа Смита и Дэвида Кореша. Интерес представляет модель формирования мозгом убеждений, под влиянием которых он затем действует, поскольку подобные процессы наблюдаются у всех нас неизбежно, неумолимо и бесспорно. Убеждения – то, что создано мозгом. Что бы ни произошло с Чиком Д’Арпино, гораздо больше меня интересует власть, которую приобретают над нами системы убеждений, как только мы сформируем их, особенно когда мы решаем придерживаться этих убеждений, какими бы они ни были – личными, религиозными, политическими, экономическими, идеологическими, социальными или культурными. Или психиатрическими.

Большинство людей не слышат голоса, у них не бывает видений, однако у всех у нас мозг имеет ту же нейронно-химическую структуру, как и у пророков, которых посещали видения и голоса.

Вменяемый в стране невменяемых

Во времена моей учебы на бакалавра психологии в университете Пеппердина в середине 70-х годов ХХ века в рамках курса психопатологии от нас требовалась волонтерская деятельность в какой-нибудь клинике или больнице, где мы могли получить реальный опыт работы с душевнобольными. На протяжении семестра я каждое воскресенье проезжал по шоссе Пасифик-Кост, чтобы провести день в психиатрической больнице штата в Камарильо. Тот период оставил у меня мрачные воспоминания. Эти поездки настолько угнетали меня, что даже неземной красоте тихоокеанского побережья на обратном пути не удавалось поднять мой поникший дух. Пациенты, страдающие шизофренией и другими душевными болезнями, бродили туда-сюда по коридорам, забредали в почти пустые и безликие палаты и такие же скудно обставленные общие комнаты. Больница в Камарильо одной из первых взяла на вооружение новые методы лечения душевных болезней и перешла от лоботомии к психотропным препаратам, тем не менее помраченные умы мало чем отличались от сомнамбулических тел.