Тайны мозга. Почему мы во все верим

В конце концов Групмену пришлось сделать одно из самых откровенных заявлений по вопросу веры, с каким я когда-либо сталкивался, и признать: «Почему мы верим? Рационального ответа у меня нет. Этот вопрос относится к той же категории, что и другой, «Почему мы любим кого-либо?». Можно свести всю проблему к определенному набору компонентов, возможно, нейротрансмиттеров, но каким-то образом ответ оказывается за пределами истинно познаваемых. В состоянии такого когнитивного диссонанса живут такие же люди, как я, и с этим состоянием нам часто приходится вести борьбу».[210]

Единственный Бог, которого способна открыть наука, – естественное существо, сущность, присутствующая во времени и в пространстве, ограниченная законами природы. Сверхъестественный Бог, существующий вне пространства и времени, непостижим для науки, так как не является частью естественного мира, следовательно, наука не в состоянии познать Бога/

На одном уровне мне нечего противопоставить этому заявлению о вере, поскольку в этом нет необходимости. Если не сделано никаких эмпирических утверждений, тогда науке нечего добавить по этому вопросу. Жизнь может быть как мучительной борьбой, так и полной тайн, и если человеку требуется помощь в поисках счастья и решимость, несмотря на тайны, не дающие покоя, – что ж, кто я такой, чтобы спорить? Как сказано в Пс 45:2: «Бог нам прибежище и сила, скорый помощник в бедах». Но на другом уровне я не могу не думать о следующем: если бы Групмен родился у родителей-индуистов в Индии, а не у родителей-иудеев на Западе, он придерживался бы совершенно иных представлений о высшей природе вселенной, которые бы точно так же оправдывал с помощью рациональных доводов.

Объяснение, которое наука предлагает для чувств, возникающих у нас при вере в Бога или влюбленности, является комплементарным, а не противоречащим, дополняющим, а не умаляющим. У меня вызывает живой интерес осознание того, что при влюбленности мои начальные чувства усиливает допамин, нейрогормон, вырабатываемый гипоталамусом и провоцирующий выработку тестостерона, гормона, управляющего половым влечением, и что мои более глубокие чувства привязанности усилены окситоцином – гормоном, который синтезируется в гипоталамусе и выбрасывается в кровь гипофизом. Более того, полезно знать, что такие созданные под действием гормонов нейронные пути характерны только для образующих моногамные пары видов, как эволюционное приспособление для длительного ухода за беспомощными младенцами. Мы влюбляемся потому, что наши дети нуждаются в нас! Умаляет ли это хоть в каком-нибудь отношении качественный опыт влюбленности и заботы о детях? Разумеется, нет, не более чем разложение радуги на ее составляющие умаляет возможность эстетически восхищаться ею.

Набожность и вера в Бога в той же мере являются адаптивными эволюционными объяснениями. Религия – социальный институт, развившийся с целью подкрепления сплоченности группы и нравственного поведения в ней. Это целостный механизм человеческой культуры, поощряющий альтруизм, взаимный альтруизм, косвенный альтруизм, а также демонстрирующий уровень обязательств, необходимый для сотрудничества и взаимного воздействия членов социального сообщества. Вера в Бога дает объяснения для нашей вселенной, нашего мира и нас самих; она рассказывает, откуда мы пришли, зачем мы здесь и куда идем. Бог также является главным блюстителем правил, верховным судьей в разрешении нравственных дилемм, наивысшим объектом преданности.

Пришло время отступить от нашего эволюционного наследия и наших исторических традиций и признать науку наилучшим из когда-либо изобретенных инструментов для объяснения устройства нашего мира. Пришло время сообща создать социально-политический мир, в котором приняты нравственные принципы и вместе с тем созданы условия для процветания естественного для человека многообразия. Религия не в состоянии привести нас к этой цели, поскольку она не располагает систематическими методами объяснения естественного мира и средствами для разрешения нравственных конфликтов, когда приверженцы соперничающих сект придерживаются взаимоисключающих абсолютных убеждений. Какими бы ни были их недостатки, наука и ценности светского Просвещения, отраженные в устройстве западных демократических государств, – наша самая большая надежда на выживание.

Набожность и вера в Бога – адаптивные эволюционные решения в донаучную эпоху. Чтобы двигаться дальше, нужно отступить от религиозного наследия прошлого.

9 Вера в инопланетян