Тайны народа

— Дети, письмо от отца!

Жорж, Сакровир и Велледа быстро встали и подошли к матери.

Госпожа Лебрен взволнованным голосом начала читать:

— «Дорогой, любимый друг! Обними наших детей и порадуй их хорошим известием, которое и удивит их и осчастливит. Я надеюсь скоро увидеться с вами, может быть, даже раньше, чем вы думаете. Когда я говорю «надеюсь», дорогая моя, я под этим словом разумею нечто большее, чем надежда, а именно — уверенность. Я, может быть, с этого должен был начать свое письмо, но хотя я и убежден в твердости твоего характера, но все же боялся слишком сильной неожиданностью, причинить тебе боль. Но вот вы уже свыклись с мыслью увидеть меня скоро, очень скоро. Не правда ли? Я могу, значит, обещать вам, что мы вместе отпразднуем день рождения моего сына. День его рождения начнется сегодня в полночь. Значит, в полночь я буду среди вас, может быть, даже и раньше, потому что, как только рассыльный сойдет вниз, я поднимусь по лестнице и буду ждать. Да, я жду у двери, совсем близко, около вас!»

Госпожа Лебрен и ее дети стремительно бросились к дверям.

И в самом деле — за ними стоял господин Лебрен. Никакому описанию не поддается та радость, с какой семья встретила своего обожаемого отца.

Глава XIII

На следующее утро по возвращении Лебрена семья купца собралась в гостиной. Этот день совпал со днем рождения Сакровира, которому исполнился 21 год.

— Дитя мое, — сказал Лебрен сыну, — ты сегодня совершеннолетний, пришло время показать тебе — ту комнату с закрытыми ставнями, которая так часто возбуждала твое любопытство. Ты узнаешь, что в ней находится. Я объясню тебе цель и причину такой таинственности. И я убежден, дитя мое, что после этого твое любопытство перейдет в чувство благоговейной почтительности. Момент посвящения тебя в эту семейную тайну указан как бы самим Провидением. Со вчерашнего дня, отдавшись охватившим нас нежным чувствам, мы не успели поговорить об общественных делах, между тем у тебя и у вас тоже, Жорж, — прибавил Лебрен, обращаясь к мужу дочери, — вырвались некоторые слова, внушающие мне опасение, что вы совсем упали духом, почти потеряли надежду. Что же произошло такого ужасного? Расскажите мне.

— А то, что в настоящее время палачи самодержавных монархов повсюду зажимают рот народной свободе. Италия, Венгрия, Пруссия, Германия снова подпали под кровавое иго, которое они свергли в сорок восьмом году, воодушевленные нашим примером и рассчитывая на нашу поддержку. Польша и Венгрия затоплены кровью. Нам грозят войска, и свои и чужеземные.

— Это не так страшно, дети! Отцы наши, обутые в простые деревянные башмаки, при Конвенте справились с войсками. И мы сделаем то же. Что касается королей, они убивают, грозят, не помня себя от ярости, а главным образом от ужаса! Они видят, что из крови мучеников, убитых ими, рождаются тысячи мстителей. У этих венценосцев голова идет кругом. И есть от чего! Если вспыхнет европейская война, революция встанет перед ними во весь рост и поглотит их, а в эпоху внешнего спокойствия мирная волна цивилизации поднимается все выше и выше и подмывает их троны.

— А внутри? — воскликнул Жорж. — Что делается внутри самой Франции!

— Ну, друзья, что же происходит здесь?

— Увы, отец, недоверие, страх, нищета, всюду рассеиваемые вечными врагами народа и буржуазии. Пошатнувшийся кредит. Народ в смятении, обманутый, преданный, восстановляемый против республики, его матери.

— Бедные мои милые слепцы! — возразил, улыбаясь, Лебрен. — Разве вас не поражает удивительное экономическое движение, происходящее в среде рабочего класса и буржуазии? Вспомните о многочисленных рабочих ассоциациях, которые основываются повсеместно, об убогих попытках устроить банки взаимопомощи и кредита, о земельных банках, кооперативных товариществах! Разве не доказывают эти попытки, из коих некоторые уже увенчались успехом, а другие хотя и не дали пока определенного результата, но все они начаты разумно, честно, мужественно, с предусмотрительностью и верой в демократическую и социалистическую будущность, — разве не доказывают они, что народ и буржуазия, не рассчитывая больше на содействие и помощь государства, ищут в самих себе силы и поддержку, чтобы освободиться от эксплуатации капиталистов и ростовщиков? Поверьте мне, дети, когда целый народ, такой, как наш, берется за решение проблемы, от которой зависит его истинная свобода, его труд, благосостояние его и его семей, он близок к решению, и с помощью социализма он это решение найдет.

— Но откуда нам взять сил, отец? Наша партия рассеяна. На республиканцев устраивают облавы, их забрасывают клеветой, заключают в темницы, изгоняют!

— К какому же выводу вы пришли в своем отчаянии?