Тайны ночи

Диана тем временем вытянула из стопки нотный лист и села за инструмент. Розамунда еле удерживалась от смеха. Если глупости и хаос — норма жизни, то ее нынешнее поведение — просто образчик порядочности! Она села и взглянула на ноты, потом заиграла свою партию. Пока они с Дианой выстраивали из хаоса нот гармонию веселой мелодии, она то и дело поглядывала на высокие окна, пытаясь различить вдали, за ухоженным садом, одно заветное окошко.

Интересно, что он сейчас делает? Думает?

Попав не в такт с кузиной, она поспешно сосредоточилась на музыке. «А если думает, то о чем? Только бы не о долге! — молила она, следя за мелодией. — Только бы не о том, что обязан меня отблагодарить. Господи, пусть это будет нечто большее!» Она знала, что так оно и есть: между ними уже возникло огромное… и пугающее чувство.

Тени за окном потемнели и удлинились. Золотистый свет уходящего дня сменился красным закатом. Скоро наступит ночь.

Ночь… Время тайн, хаоса и греха.

* * *

Когда стало совсем темно и вдова велела зажечь свечи, Розамунда извинилась и сказала, что пойдет спать. Диана тоже засобиралась наверх. Тетушка окинула их внимательным взглядом, и девушкам показалось, будто и не было этих пятнадцати лет. Дина и Рози затевали очередную проказу.

— Спокойной ночи, мои милые, — только и сказала вдова.

Как только они уединились в спальне, Розамунда прошептала:

— Я уверена, что она обо всем догадалась. Ужас!

— Ты же сказала, что миссис Акентвейт тоже догадалась. И даже твоя мама.

— Да, но это тетя Аррадейл!

Диана в который уже раз красноречиво закатила глаза.

— Тебе тоже иногда кажется, что она прячет за спиной розгу?

Розамунда засмеялась, но как-то натужно. Вытерев о юбку вспотевшие руки, она попыталась успокоиться. На небе тускло светил тонкий месяц, и хотя она хорошо знала имение, ей хотелось пересечь сад до того, как станет совсем темно.

— Мне надо идти.

— Да. Знаешь, все так странно…

— Еще бы!

— Я имею в виду, странно смотреть, как ты уходишь, чтобы заняться прелюбодейством. — Диана слегка сдвинула брови. — Но ты должна, поэтому иди!

— Я должна была зачать еще в первую брачную ночь.

— Нет, здесь другое. Сейчас в тебе появилось что-то новое.

— Вот как? — Розамунда опустила голову и внимательно себя оглядела. — Что же?

— Ты изменилась. Я не говорю про твою рассеянность: ты витаешь бог знает где, и это понятно. Но ты стала по-другому двигаться. Мелочь, конечно, однако как преображает!

— Ох, надеюсь, что не сильно!

Диана взяла шаль и бережно накинула ее на плечи подруге.

— Не слушай меня. Иди! Я позабочусь о том, чтобы никто не заметил твоего отсутствия. И не забудь взять снотворное.

Розамунда похлопала себя по карману, хоть мысль о том, что она должна отравить Бренда, была ей отвратительна.

— Я не…

Она хотела сказать, что идет к своему тайному любовнику только по необходимости, но себя не обманешь.

— Иди, иди! — Диана улыбнулась. — Прости меня, милая. По правде сказать, я тебе даже завидую. Как ты думаешь, согласится он пожить у меня денек-другой?

Это, конечно, была шутка, но отчаянное «Нет!», вырвавшееся у Розамунды, выдало ее с головой.

— Ох, милая, — ласково проговорила Диана, — усно-койся.

Розамунда запахнула шаль на груди и, не устояв, взглянула на себя в высокое зеркало. Здесь, в Аррадейле, она надела одно из своих лучших платьев — из бледно-розового шелка, отделанного кремовым кружевом и жемчужинками. Правда, сегодня ночью ей хотелось бы выглядеть по-другому, потому что это был чересчур девичий, почти кукольный наряд — Дигби нравилось, когда она носила такие вещи.

— Просто безумие какое-то! — проговорила она, обернувшись. — По-моему, мы, женщины, склонны влюбляться в мужчин, с которыми были близки. — Розамунда тотчас покосилась на расстроенную Диану. — Можешь считать это предостережением.

— Ты думаешь, если я обзаведусь любовником, то обязательно в него влюблюсь? Верится с трудом, но я приму к сведению. — Подруга обняла Розамунду и подтолкнула ее к двери. — Иди и насладись за нас обоих!

Розамунда засмеялась и вышла из спальни. Этот дом она знала как свои пять пальцев и вскоре незаметно выскользнула из маленькой боковой двери. Вот уже под ногами захрустел гравий. По дорожке, огибавшей дом, она поспешила к лужайке, а оттуда в сад, который рос перед вдовьим домом.

Сквозь темные кроны деревьев пробивался мерцающий огонек.

Бренд, по-видимому, оставил у окна свечу, и этот маленький маячок призывно светил ей в ночи.

* * *

Бренд придвинул свечу к самому окну.

Он видел, как вечером его дама покинула дом в сопровождении полной служанки, которая приносила ему ужин. До сих пор ни одна из них не вернулась, по крайней мере он не заметил, хотя почти не отходил от окна. Впрочем, они могли войти в дом с другой стороны. Смешно думать, что она заблудилась.

Между тем уже была ночь, а серп луны почти не давал света. Мысль о том, что его незнакомка пойдет в темноте одна, вызывала у Бренда тревогу.

Он пытался углубиться в чтение, но, несмотря на то что книга была интересной, смысл слов от него ускользал.