Тайны Нового Света

Митмаком («переселенцами») называли крестьян, насильно переселенных из центральных районов государства в пограничные, на земли покоренного местного населения, угнанного на противоположный конем «империи». В результате присоединенные окраинные земли весьма скоро утрачивали свой самобытный характер, становясь неотъемлемыми частями великой «империи», а коренные жители завоеванных стран в новой среде быстрее приспосабливались к ее жизненному и хозяйственному укладу. Депортацией народов инки владели мастерски. Считается, что в Тауантинсуйю почти не сохранилось мест с коренным населением. Например, труд митмак использовался в особо благоприятных для выращивания кукурузы условиях долины Кочабамбы. Здесь «император» Уайна Капак устроил главную житницу своей армии. Основная часть местных жителей была депортирована, а взамен переселено около 14 тыс. митмак. Периодически большую их часть заменяли новыми переселенцами, чтобы не допустить восстаний. С этой же целью депортировали лишь небольшие группы людей из разных уголков страны, т. е. из разных племен. Каждые 100 семей были одной народности, но в каждую тысячу уже входили семьи различных племен. Подобная мудрая политика почти исключала угрозу восстаний митмак. Именно на этих переселенцев обычно ложились тяготы принудительных работ, поборов и чаще других «раздаривали» в качестве янакона.

Подобные переселения преследовали еще несколько важных целей: удаление населения из густо населенных областей или районов; перемещение избыточной рабочей силы на «целинные» земли; сосредоточение работников на особо важных государственных стройках. И все же основная задача — превратить всю «империю» в гигантский котел, содержимое которого размешивалось бы в столице инков, Куско.

В Тауантинсуйю имелась совершенно особая категория населения, чье положение в обществе определить очень сложно, — это «невесты солнца», или «избранные девственницы». Отбирались они по всей «империи» среди самых красивых девушек, при этом их происхождение не имело значения. Главным критерием выбора была исключительно красота. В каждой провинции, в каждом крупном селении строили дома или «монастыри» для «невест солнца», которые им запрещалось покидать под страхом сурового наказания. Самым почетным «домом девственниц» считался кусканский, предназначенный только для представительниц «императорской» семьи: родных сестер, теток, дочерей, племянниц Божественного Инки. Здесь, разумеется, красота уже не была главным критерием. Даже взгляд, брошенный на кусканских «невест солнца», расценивался как омерзительнейшая гнусность, святотатство для любого мужчины, кроме Великого Инки, конечно. Все остальные «дома девственниц» поставляли обученных пению, танцам, игре на музыкальных инструментах и, разумеется, эротике наложниц для инкской знати.

Наложницами из этих домов «император» одаривал наиболее отличившихся вассалов, военачальников или сановников, и такая награда была особенно почетной. В Тауантинсуйю обладать «невестами солнца» считалось престижным, тем более если они получены из «императорских» рук. Особой монаршей милости удостаивался тот, кто получал в жены или наложницы девственницу-бастардку «царской» крови, т. е. побочную дочь самого Инки. Счастливцу открывались двери в высшие слои столичной аристократии. Обычаю дарить знатных женщин родственникам, друзьям и союзникам следовала и кусканская знать.

Жестокое наказание ожидало мужчин (особенно из простонародья), не по праву овладевшими девственницами из домов «невест солнца» либо той, которая еще только лишь должна была стать «невестой солнца». Саму бывшую девственницу заживо закапывали в землю. Ее насильника или сожителя (что серьезно отягчало преступление) казнили (приемы умерщвления варьировались в зависимости от обстоятельств), а заодно казнили и всю его семью. Если девственности лишалась «невеста солнца» из кусканского дома, то убивал и не только всех родственников, соседей и жителей селения сластолюбца, включая кураку, но и весь… скот, уничтожали даже растения! Селение разрушали, засыпали камнями, а то место, где оно находилось, считалось проклятым не только для людей, но и для скота и растений. Подобная жестокость в пресечении попыток черни посягать на исключительные привилегии знати рассматривалась как вынужденная мера. (Вместе с тем это вовсе не означает отсутствия у инков проституции — публичных женщин, или пампайрун, чьими услугами мог воспользоваться любой смертный.)