Тайны острова Пасхи

Внезапно я резко проснулся, все мои нервы были натянуты, волосы стояли дыбом. Я испытывал ощущение, что когти впиваются в мое горло. Кошка, сидя на моей груди, потихоньку душила меня.

Я почувствовал, точно в мучительном кошмаре, что все мои мускулы лишены всякой силы и что горло мое не в состоянии издать ни одного звука. Яростным усилием моей парализованной воли я снова подчинил их себе, я конвульсивно набросил на животное свою простыню, и потом я стал душить его...

Я чувствовал, как лапы его царапают мои бедра острыми когтями. Содрогания агонии этой кошки внушали мне ужас, и я душил... душил... душил...

И вот бледный луч луны проник в мое чердачное окно, и вдруг я увидел, что из-за простыни поднимается и дрожит, дрожит... рука!

Я чуть не задушил миленькую девушку с зеленым глазами, мою вечернюю подругу...

И с тех нор я никогда не смел больше коснуться кошки.

* * *

- Вы съели слишком много пудинга за обедом в тот день, - пошутил Гартог.

- Все это можно объяснить также и таким образом, - сказал Флогерг.

- И эта кошачья история возбуждает в вас опасения?

- Может быть.

- А разве не доставляла вам в нашем деле огорчения некая пятница 13 числа?

- День, в который нам прочли контракт? Вы правы. Гартог продолжал насмехаться:

- А в ваших воспоминаниях, может быть, встречается еще какая-нибудь пятница 13 числа?

Флогерг встал и сухо сказал:

- Вы мне надоели, Гартог!

Он потянулся, сделал несколько шагов по палубе и потом спросил:

- А что это вы читаете, деловой человек?

Гартог наполовину закрыл книгу и прочел английское, заглавие на обложке:

- Отчет Национального музея за 1897 год.

Корлевен ленивыми шагами направился к капитанской рубке, за стеклами которой виднелась тень капитана, склонившегося над картами.

- А что вы находите интересного в этом старье? - продолжал спрашивать Флогерг.

- Вы понимаете по-английски? - предварительно спросил Гартог.

- Поверхностно, да и то перезабыл.

- Вот название главы: «Посещение Рапа-Нюи, обычно называемого Истер-Исланд, в Тихом океане». Автор - Джемс Кук. Хотите почитать?

- Нет, спасибо. А что рассказывает Кук о Рапа-Нюи?

- Ничего такого, чего бы мы уже не знали от доктора, и даже гораздо меньше того, чем знает доктор.

- Так зачем вы ее читаете?

- Чтобы сличить друг с другом различные мнения. Я люблю знать, куда я иду.

- Что же, остров действительно дикий?

- Действительно. По крайней мере он был таким в его время.

- И этим ограничивается вся известная вам литература по данному вопросу?

- Нет. Я прочел также отчет о путешествии Ла-Перуза, составленный географом-путешественником Бернизе.

- Ничего нового?

- Ничего. Он находит, что туземные женщины похожи на европейских.

- Это касается нашего Веньямина. Вы слышите, Годик?

- Слышу.

- Ему не стоит слишком обольщаться на этот счет, - разочаровал Гартог. - Кук не совсем разделяет такое мнение. Вот, например, гравюра на дереве, воспроизводившая сделанный там рисунок.

Мы склонялись над гравюрой. На ней была изображена голова полинезийки, с приплюснутым носом, толстыми губами; мочки ушей были растянуты до того, что свисали на плечи; все лицо было испещрено татуировкой, усеяно перьями, кольцами, сплетенными волокнами кокосовых орехов, и вообще совершенно не могло вызвать никаких нежных чувств в европейце.

- Фу! - выдохнул Флогерг. - Вот уж это нисколько не прельстительно! Я не думаю, чтобы подобный женский элемент мог поссорить нас на Рапа-Нюи.

- Не забудьте, что там есть два племени, - возразил я; - одно привезено из Полинезии, другое происходит от древней расы. Я не думаю, чтобы этот отвратительный образчик был представителем той тонкой и древней ветви, о которой говорил доктор.

- Но разве та раса не погасла? - сказал Гартог.

- А думаете ли вы, что доктор Кодр снарядил бы всю эту экспедицию, если бы в душе его не оставалось сомнение в этом?

- Иллюзии допустимы, - скептически заключил Гартог, - и более того - они позволяют жить.

- Так значит, - подхватил Флогерг, - опыт, проделанный вами, оставил вас еще чувствительным к прелестям Евы?

Неожиданный вопрос этот пробудил во мне мучительное прошлое и заставил меня встрепенуться.

- Много ли вы понимаете в этом опыте, - сказал я Флогергу, - и можете ли судить о нем?

- Он прав, - оказал Корлевен, высокий силуэт которого показался из тени. - Вы знаете, Флогерг, наши условия. Каждый из нас хранит тайну своей прошлой жизни.

Флогерг снова нахмурился:

- Это правда, Гедик. Таинственная новая жизнь ожидающая нас, иногда заставляет меня забывать, что и у меня тоже есть свои тайны, быть может, более горькие, более ядовитые, чем ваши. Простите меня.

Я пожал протянутую им руку.

- А теперь, вечно беспокойный человек, - сказал ему Корлевен, - откройте снова свой блокнот и запишите.

- Готово, - сказал Флогерг. Корлевен, шутя, стал как бы диктовать: