Тайны острова Пасхи

Магуд попробовал последний раз возмутиться. Так быки, дымящиеся кровью на покрасневшем песке арены, пытаются нанести последний удар рогами перед ударом приканчивающей их шпаги.

- Я расскажу, кто вы, что вы!

- Глупец! - презрительно возразил Флогерг. - Вы это расскажете?.. Ну а потом? Я уже сказал вам, у меня четыре миллиарда. Разве интересуются прошлым людей, которые достигли таких вершин? А тем более, если клеветник их сидит в тюрьме.

- Но я еще не в тюрьме! У меня есть друзья!

- Вы будете в тюрьме завтра и без всяких проволочек, - если еще будете на этом свете. Предупреждаю вас: если сегодня вечером, в полночь, все не будет покончено, я в утреннем номере газеты печатаю статью и снимки с писем; все уже приготовлено: статья написана, в ней все рассказано. Что же касается ваших друзей, то поверьте мне: дружба останавливается перед тюремным порогом; а если бы среди них нашлись упорные, то я сумею купить их за соответственную плату. Пьеса сыграна, Магуд. Вам остается только расплатиться. Умели играть, умейте и закончить игру!

Тот вырвал из рук у Флогерга кожаный ящичек и разразился безумным смехом:

- А если бы я поблагодарил вас за это, что вы сказали бы мне? - вырвалось из глубины его души. - В своей торжествующей надменности вы думаете, что, заставляя меня исчезнуть, вы совершаете акт мщения? А если бы я вам сказал, что это акт освобождения?

Все напряженное внимание Флогерга остановилось на его жертве.

А тот продолжал:

- Вы хотите, чтобы я лишил себя жизни? А знаете ли вы, что такое моя жизнь? Сплошная мука! Вы видите меня на вершине почестей и заключаете отсюда о моем счастье? Насмешка! Вглядитесь пристальнее в это изможденное лицо, в эти провалившиеся глаза. Вглядитесь пристальнее в похудевшее и истощенное от бессонницы тело, скрытое под этим сюртуком... выслушайте стук сердца, которое бьется под этой тканью, то с перебоями и лихорадочной быстротой, то угасая и заставляя меня задыхаться.

Знаете ли вы, каковы мои дни?.. Агония! Знаете ли вы, каковы мои ночи?.. Ужас! Эти головы, о которых вы мне только что говорили, эти головы, на которых я строил свое честолюбие, эти бескровные головы - постоянные мои собеседники. Они передо мной, когда я бодрствую, они в моих ночных кошмарах, потому что - теперь я могу сказать вам это - когда я их требовал, то я не только боролся за право, но шел этим кровавым путем к своему успеху. Мне нужно было «да, виновен» от двенадцати присяжных, чтобы добиться этого осуждения, потому что оно создавало мою репутацию, и чтобы добиться его, я готов был ногтями и зубами драться с моим врагом: защитником осужденного.

И в течение всей своей карьеры я подавлял в себе, чего бы это мне ни стоило, всякое иное чувство кроме честолюбия. Теперь, когда это чувство насыщено, заговорили другие чувства; а к тому же - я верю в будущую жизнь!..

Надо ли теперь мне говорить вам, почему я по своей доброй воле не сделал того, к чему вы сегодня вплотную придвинули меня, оказывая мне этим непредвиденную услугу? Что такое моя теперешняя жизнь?.. Мучение, безмолвное, конечно, мучение, но которое я знаю так, как Прометей знал своего коршуна. Чем будет вечность по ту сторону?.. Вот что до сих пор удерживало мою ослабевавшую руку. Вы заставляете ее ударить, думая, что этим караете меня? Но, быть может, это не кара, а освобождение! Спасибо!

Острая, напряженная мысль светилась в глазах Флогерга, пока он смотрел, как удалялся этот человек и пошатываясь, подходил к двери. Он остановил его на пороге:

- Господин Магуд...

Прокурор обернулся с полубезумным видом. Флогерг глубже перевел дыхание:

- Господин Магуд... вот ваши письма. Отдайте мне этот ящичек.

Безумная надежда мелькнула на лице приговоренного, он колебался.

- Понимаете? - нетерпеливо продолжал Флогерг. - Вот ваши письма. Я прекращаю кампанию против вас. Я требую только вашей отставки.

На этот раз несчастный понял. Он весь загорелся безумной радостью:

- Так, значит, это было только испытание, не правда ли? - сказал он, задыхаясь. - Я ведь знал, что вы не можете сделать этого. В наш век, в Париже!.. О, как вы меня попугали! Моя отставка?.. Немедленно, хотите? Я подпишу ее при вас, здесь.

- Не к чему, - сказал Флогерг. - У меня есть фотографии ваших посланий. Уходите.

Тот, колеблясь, протянул дрожащую руку к связке писем. Флогерг позволил взять ее, не сделав ни одного движения, а затем они с минуту стояли неподвижно, лицом к лицу, глядя друг на друга.

- Я вас понимаю! - медленно сказал прокурор, лицо которого передергивалось. - Да, вы умеете ненавидеть.

И он ушел.

* * *

- Такие решения выше нашей власти, - сказал я, разбудив Флогерга от его гипноза. - Я так и думал, что вы не дойдете до конца в этом своем желании.

Он пристально посмотрел на меня и потом засмеялся таким смехом, от которого мне стало холодно до мозга костей: