Дальше — больше. Умная голова рукам покоя не давала. Около двух миллионов лет назад гоминиды стали изготавливать орудия труда и целенаправленно их применять. Самым же главным преимуществом «супермозга», отличившего нас от обезьян, явилась возможность необычайно развить свои речевые способности. На смену отдельным отрывистым звукам со временем пришла четкая, членораздельная речь. Способность обмениваться звуками укрепляла социальные отношения между древними людьми. Но это уже тема другого рассказа. Ясно одно: история становления человечества началась с того, что некая обезьяна, встав на задние конечности, посмотрела вверх и потянулась к вкусному плоду, росшему у нее над головой. Ее примеру последовали другие. Так, эволюция приматов пошла своим особенным путем; ее венчало появление человека — «венца творения». Пути гоминидов и человекообразных обезьян окончательно разошлись: одни гордо пошагали вперед на своих двоих, и весь земной шар был отныне открыт перед ними, изгнанными за своеволие из тропического рая, а другие… другие все так же боязливо держались своих родных кущ, и за минувшие миллионы лет ума в них особенно не прибавилось. Вот только когда началась эта история? Около полувека назад известный советский антрополог Михаил Нестурх рассуждал так: «Человеку современному — 35 тысяч лет. Неандертальцу — около 100 тысяч. Палеоантропу — около 200. Ну, еще там 200 — 300 тысяч на предшественников — и хватит». Теперь же и семь миллионов лет не срок, и Тумай — еще не начало пути…
4.4. ПЕРВЫЕ ЛЮДИ ЕВРОПЫ
Слоны вторгаются в Гибралтарский пролив
Быть может, Европа была открыта так… Ни каравелл под парусами, ни караванов, груженных провизией, ни прочих примет великого географического открытия. Лишь горстка темнокожих охотников прячется в прибрежных кустах. Короткими перебежками они приближаются к воде, предвкушая добычу. Но загнанные животные — несколько невысоких слонов, — потоптавшись на песчаном берегу, один за другим соскальзывают в воду. Охотники качают головами, размахивают копьями, а добыча, которой некуда было деваться, мерно покачиваясь в волнах, плывет. Массивные тулова слонов почти скрываются в воде; иногда волна, перекатываясь, захлестывает их, но они упрямо плывут вперед — туда, где у самого горизонта виднеется темная полоса берега. Со скал — когда-нибудь их назовут Гибралтаром — до зверей доносится запах спелых фруктов.
Люди, оставшиеся на этом берегу, наверняка видят, как несколько серых точек, немного вырастая, выкатываются из воды. Голодные люди, упустившие добычу, оборвавшие все плоды и ягоды в округе, завистливо озирают край, куда удалилось зверье. Кто-то сталкивает в воду ствол дерева, еще недавно росшего на краю обрыва, а потом подточенного, вырванного с корнем волнами. Ствол плывет. Взволнованный юноша прыгает в воду, настигая бревно. Держась за него, подгоняемый пенистыми валами, устремляется к дальнему берегу. За ним внимательно следят. Некоторые охотники не выдерживают, разбредаются по берегу, подкатывают другие стволы. Для большей устойчивости связывают их. Зовут женщин, детей. Спасения от голодной смерти ищут в волнах. Флотилия дикарей покидает Африку… Возможно, все было именно так 800 тысяч лет назад. «The elephants showed our ancestors the way!» Путь нашим предкам показали слоны — подобную идею отстаивает в последние годы Филип Тобайес. Эта идея навеяна результатами раскопок, которые ведутся в Испании.
На другом берегу моря — Африка, родина человечества. А здесь, близ Гибралтара, следы пребывания древнейших жителей Европы — тех, кто почти миллион лет назад совершил свой «исход из Африки».
От Иверии до Иберии: вся Европа в следах
«Что такое Европа? Да просто задворки громадного евразийского континента, и селиться-то там никто не хотел». Вот чем в глазах антропологов Европа была в ранний период своей истории. По крайней мере, так о ней думали еще недавно. Целый ряд находок, сделанных в западной части Евразии после 1988 года, вынудил ученых пересмотреть историю заселения гоминидами этого обширного региона.