Тайны Парижа. Том 1

Эти слова пробудили в сердце Армана ревность. Он любил впервые и в первый раз испытал прилив необычайной грусти при мысли, что, может быть, есть другой, которого любит «она»…

Арман сделал свое признание на шестой день своего наказания; в течение остальных двух дней он перенес тысячу страданий и пускался в самые странные предположения. Наступил восьмой день. Время тянулось страшно медленно; наконец пробил час свидания, и неизъяснимая радость наполнила сердце Армана, когда он снова увидел на бульваре карету. Через час он был уже у ног белокурой домино. Но когда демон ревности поселится в сердце человека, любовь является не более как поводом к резким обвинениям. Белокурая домино встретила Армана с улыбкой и протянула ему, свою красивую руку со словами: «Вы прощены!»

Арман должен был бы удовлетвориться этим и счесть себя за самого счастливого человека. Ничуть не бывало; он начал жаловаться, излагать свои подозрения и желал во что бы то ни стало узнать, почему ему не хотят показать лица.

На этот раз домино без раздражения, спокойным и мелодичным голосом ответила:

— Вы не знаете, мой друг, что женщина, которая, подобно мне, забыла свет и свои обязанности, чтобы отдаться любви, так стыдлива и так горда, что желала бы скрыть свое прошлое и стать совершенно другой для того, кого она любит. Вы не знаете, мой милый нескромник, что можете встретить меня в какой-нибудь гостиной, где уже я не буду той, какую вы любите, но буду женщиной с громким именем, с высоким положением в свете. И тогда неужели бы вы пожелали, чтобы я покраснела и опустила глаза под вашим взглядом?

— Ах! — прошептал вне себя Арман. — Неужели вы считаете меня столь нескромным и неужели вы думаете, что я выдам свое счастье толпе?

— Нет, но может случиться, что вы начнете ревновать… Арман вздрогнул при этом слове.

— Почему ревновать? — спросил он.

— Потому что в свете молодая и красивая женщина — а я красива, — кокетливо сказала незнакомка, — видит себя всегда окруженной толпой молодых фатов и не воображающих, что подле нее есть человек, которого никто не знает, но который любит эту женщину и любим ею, и что каждое слово, произносимое ими вполголоса, точно ножом режет по сердцу этого человека.

— Клянусь вам, я никогда не пойду туда, где могу встретить вас.

— Положим; но мы можем поссориться, а в это время кто может отвечать за себя?

Арман прервал ее жестом.

— Вы прекрасно знаете, что я ваш раб и буду повиноваться вам всегда.

Белокурая домино ничего не ответила на это, но казалась задумчивой, озабоченной, опустив свою руку в руку Армана. Молодой человек подумал, что незнакомка готова уступить, и радостная дрожь пробежала по его телу.

— Хорошо, — сказала она. — Дайте мне двадцать четыре часа…

— А потом?

— Потом, гадкий ревнивец, — прошептала она, — вы поверите, что я красива.

И прежде чем он успел возразить, она надела на него повязку и нежно сказала:

— До завтра!

На другой день Арман явился на свидание в обычный час, но кареты не было. Он ждал час, два… Ночь прошла, и день застал его прогуливающимся по бульвару, в грязи. Арман вернулся домой в отчаянии; им овладели еще более мрачные предположения. Больна она или хотела оттянуть раскрытие своего инкогнито? День прошел для него мучительно; настал вечер, он побежал на бульвар. Кареты не было, и Арман, как и накануне, тщетно прождал ее до утра. Таким образом прошли три ночи. Арман все еще надеялся отыскать, наконец, таинственную карету, которая отвозила его к его возлюбленной; но надежда его была напрасна.

Сын полковника ходил как помешанный и хотел уже лишить себя жизни, как вдруг он получил письмо на такой же бумаге, как и записка, в которой ему некогда назначили первое свидание, и оно остановило его руку, уже готовую направить дуло пистолета в сердце. Это она писала ему.

Он отбросил от себя смертоносное оружие и с трепетом надежды разорвал конверт и прочитал:

«Друг мой, вы, без сомнения, читали „Тысячу и одну ночь“ и припомните, может быть, сказку, кажется, под заглавием: „Лампа Алладина“. Гений явился к бедному служителю Аллаха и Пророка и сказал ему: „Я хочу сделать тебя богаче шаха персидского, нашего славного государя. Следуй за мною“.

Перс последовал за гением, который привел его, держа лампу в руках, в пещеру, выстланную рубинами и изумрудами и наполненную самыми драгоценными камнями и сказочной красоты бриллиантами. Перс по приказанию гения наполнил большой мешок и унес.

«Ты можешь еще раз наполнить мешок, — сказал ему гений, — и взять с собою»

Перс принялся за работу и наложил столько бриллиантов и рубинов, что мешок едва мог вместить их. Тогда гений сказал ему:

«Теперь на эти сокровища ты можешь, если захочешь, купить целое царство. Ступай!»

И он приказал ему выйти из пещеры. Перс повиновался, но когда он выходил, то при дневном свете заметил громадный бриллиант, который показался ему красивее всех, бывших у него, и он сказал своему проводнику:

«Я хотел бы взять и этот».

«Несчастный безумец! — ответил сердито гений. — Алчность твоя погубила тебя…»

И тотчас стены пещеры обрушились, скрыв под своими обломками алчного перса.