Тайны парижских манекенщиц

Бродячая жизнь позволила мне встречаться не только с самоуверенными персонами. Бывало, мои пути пересекались с людьми высокого класса, их привилегией– увы, крайне редкой! – было заставить нас поверить в волшебные сказки, пресловутые «волшебные-сказки-для-манекенщиц», предмет зависти читательниц розовых романов.

Я храню волнующие воспоминания о своем первом пребывании в Лиссабоне, где едва не пропустила встречу с очаровательным человеком. Мы с Луизой прибыли в гостиницу, умирая от усталости после посадки в Оране, ее ужасные подробности я уже описывала. Сил хватало только на прием ванны, чтобы потом добрести до кровати и рухнуть в объятия Морфея. Вдруг раздался телефонный звонок. Нас предупредили, что без четверти девять за нами прибудут машины, чтобы отвезти на обед, который дает в нашу честь посольство одной дружественной страны. Обед? Спасибо! У нас было твердое намерение никуда не ходить.

Без десяти девять дверь номера распахивается, и одна из манекенщиц, вся расфуфыренная, кричит мне, вытаращив глаза: «Это еще что? Внизу все уже потеряли терпение!»

– Я умираю, как и Луиза. Не рассчитывайте на нас. И уткнулась носом в подушку.

Ненадолго. Почти тут же меня разбудил телефон. И суровый директорский голос:

– Десять минут на сборы. Ни минуты больше. Жду вас в холле. Понимание пришло, как только я положила трубку. Через пять минут я уже накрасилась, через семь оделась, а через десять едва успела в сопровождении «палача» погрузиться во внушительный «бьюик» посла.

По слухам, послу, мужчине преклонных лет, было семьдесят три года. Он слыл оригиналом, чьего общества искали дамы всего Лиссабона, как молодые, так и старые. Он был любимцем высшего общества. А пока нам надо было явиться на этот подневольный обед и надеяться, что мы не заснем, уронив голову в суп.

Я была в черном: бархатном платье с большим воротником в блестках, бархатном рединготе и с муфтой из голубого песца, которую взяла с собой впервые. И с трудом напялила на себя лицо Фредди, ее только что извлекли из постели, когда хозяин резиденции встречал нас наверху большой лестницы.

– Это вы? – спросил он меня, показывая одну из фотографий, сделанных утром на аэродроме. – Я вас обожаю!

Он испытывал явное удовольствие. Глаза его сверкали, и я поймала себя на том, что внимательно рассматриваю его. Корона из волос и короткая белоснежная бородка придавали его лицу какое-то редкостное благородство. Высокий, элегантный, как нам и описывали, очень обаятельный. Посол тут же взял меня за руку, чтобы представить присутствующим, и, к моему большому удивлению, усадил справа от себя на стул в центре стола, накрытого на тридцать персон, во главе которого восседала мадам Гульбенкян, жена знаменитого «нефтяного короля»[303], сидевшего напротив нее. Волшебная сказка имела продолжение и довольно долго не кончалась.

С невероятным тактом этот галантный мужчина сделал мое пребывание в Лиссабоне идеальным и предлагал при каждом нашем выходе сопровождение одной из его многочисленных приятельниц. Он засыпал меня цветами, дарил лучший шоколад. Над моим флиртом беззлобно подшучивали, поскольку всем было приятно пользоваться машиной с водителем, которую посол постоянно предоставлял в наше распоряжение, как и его широкими жестами. В Казино «Эшторил» он предложил каждой манекенщице из нашей группы сумму, эквивалентную 10 000 франков, дав возможность поиграть в рулетку. Благодаря ему я хорошо узнала Лиссабон, тогда еще пропитанный духом Востока, с его светлыми домами, украшенными радужной мозаикой и крышами-пагодами, на их фоне вдали по океану скользили яркие паруса. Лиссабон – богатейший и нищенский город. Лиссабон крикливых и многоцветных рынков и фадо[304], песен отчаяния, которые внезапно вырывались из глубины какого-нибудь бистро вместе с одуряющими запахами и продолжались до глубокой ночи под переборы гитары, пока у всего зала не возникало желания броситься в реку Тежу. Однажды обходительный посол организовал для нас обед в своем загородном доме в окрестностях Синтры[305]. Древнее поместье, сложенное из серых и розовых камней, ворота которого открывались во внутренний дворик. Все утопало в цветах, везде росли пальмы. Здание было как бы венцом холма со склонами, покрытыми лимонными деревьями, буквально стекавшими к морю.

Этот обед стал одним из самых чудесных моментов нашего пребывания. Вокруг была местная мебель, окрашенная в яркие цвета, любое слово или движение только поднимало всеобщее хорошее настроение. Нам предложили американо-португальское меню, где с курицей в томате и сладком перце, плавающих в обжигающем соусе, соседствовала тушенка, к которой полагался целый набор соусов «Хейнц» в бутылочках с этикетками.

Я еще никогда не видела нашего хозяина столь молодым. Утром он встретил нас в твидовом костюме и серо-голубом плаще. Светло-серая широкополая шляпа, небрежно сидевшая на голове, превращала его в утонченного младшего брата Буффало Билла[306].