Тайны подмосковных лесов

- А ты сам-то не знал ее? - пристально поглядел на него Хряк. - Я кумекаю, ты из-за неё всю эту бузу и затеял, - равнодушным голосом добавил он.

- Я-то? - сверкнул единственным глазом Ворон. - Нет, я её не знал, её знавал мой покойный двоюродный брат... А вообще, мне на зоне говорили, что главное достоинство Хряка - не задавать лишних вопросов. Брехали, значит...

- Рисковал же я, - пожал плечами Хряк. - И, главное, не знаю, из-за чего весь базар. Мне твои шашни неинтересны, мне вот что интересно. - Он многозначительно потер двумя пальцами. - А что теперь?

- Резонно, - согласился Ворон. - Но ничего не потеряно.

- Как это не потеряно? - скептически хмыкнул Хряк. - Планы наши под откос полетели вместе с ними. Надо было предполагать, что Маша его одного не отпустит. Ты что говорил - возьмем её тепленькую. А теперь? Бери холодненькую и хорони за свой счет. Счета только нет, мотаемся, как побирушки, туфтой занимаемся, счеты давние сводим, брата какого-то, свата, деверя, кума... На хрена мне все это нужно? - Досада начинала разбирать его все больше и больше. И не только досада - начинала мучить совесть, зачем он ради этого волчьего закона поддержки, пошел на такое дело? Что они ему сделали?

- Не скажи, Димочка, не скажи..., - призадумался Ворон. - Машку, конечно, жаль, такая красотища, и под откос, переломанная, перекореженная, а теперь и мертвая... Но для планов оно, может быть, и к лучшему. Надо теперь их дочку единственную навестить, может, поможем чем, жалко её, круглая сирота. Навестим, навестим... А сейчас надо бы нам поехать в больницу навестить их, опасно, конечно, но надо. Должны же мы узнать наверняка, мертвые они или нет.

- Не гоношись, Петр, успеем, не сейчас же в темноту и слякоть переться?

- Но здесь-то, в этой помойке ночевать как-то не хочется, - скривился Ворон. - А в машине холодно.

- Поехали в гости к Мырдину, - с усмешкой предложил Хряк. - То-то он нам обрадуется.

- Рано. Его время ещё не пришло. Успеем еще. Надо же кое-что и на потом оставить. К Мырдину надо подбираться аккуратно, это тебе не Корнилов, этого на арапа не возьмешь, такой жучара вредоносный... Он же не знает, что я на воле, ему сюрприз надо вовремя преподнести, не раньше и не позже.

- Не знает? - недоверчиво покривился Хряк. - Ты вот этого Коленьку зря пожалел, барахло такое. Он ведь в лес смотрит, и терять ему нечего, весь в дерьме по уши, жизнью своей поганой не дорожит, а нас с тобой запросто заложит с потрохами. Все ведь Маше хотел рассказать, про все твои планы, сам признался. Ненавидит ведь он тебя, Петр. Ох, как ненавидит. Не знаю уж, что вас там с ним связывает в прошлом. Знаю только, что знает он гораздо больше меня. Я, впрочем, особенно и не расспрашивал, помогаю тебе из братства и ради интереса. А Коленька хоть хлипок и труслив, а иногда такие вещи выделывает, аж душа за него радуется.

- Да что ты, Димочка, мы с ним старые кореша, и мочить я его пока не стану, пригодится он ещё нам. Он ведь в этом поселке наши глаза и уши, без него никак. Пока никак... Да, мы с ним давно знакомы..., - прищурил он единственный глаз.

А знакомы были Петр Андреевич Бородин или Ворон с несчастным запойным Коленькой уже пару десятков лет. Как быстро пролетело время, а с другой стороны - как много всего сумели вместить в себя эти годы...

Ворон задумался, глядя куда-то в стену. Хряк глядел на него и думал, что по сути дела совершенно не знает этого человека, ни его настоящего имени, ни его прошлого, ни его планов. Хряк знал одно - имя Ворона в авторитете, а он обязан таким людям помогать. К тому же тот ему и интерес обещал. Его никто не должен был упрекнуть в трусости, поэтому он и согласился, и блестяще выполнил этот маневр с машинами, в результате которого, по всей вероятности, погибли двое людей, ещё молодых, полных сил, родителей единственной дочери, оставшейся сиротой в семнадцать лет. Вот это обстоятельство больше всего мучило Хряка - его сыну Павлику было чуть больше, а Павлик был для него и смыслом и целью жизни.

Хряку было не по себе оттого, что погибла женщина, о которой речи не шло. Планы Ворона, как он говорил, касались только его врага Аркадия Корнилова, но когда Хряк увидел в салоне "Волги" рядом с Аркадием ещё и Машу, он уже не мог пойти на попятную, это не позволяли ему законы воровской этики.

Ворон глядел в стену, Хряк глядел на Ворона, так они и просидели некоторое время.

Потом словно по внутренней договоренности, оба одновременно молча встали. Они слишком уважали себя, чтобы оставаться ночевать у Коленьки, который безобразно напился на вороновские пару сотен и дрыхнул на своей грязной постели, стоная и бурча себе под нос нечто невразумительное и омерзительное.

Хряк и Ворон вышли из дома, сопровождаемые злобные лаем оголодавшей собаки, вытолкали-таки свою машину из грязи и поехали домой к Хряку, благо, в общем-то, это было не далеко.

2.