Тайны подводного Каспия

Царевич, потупив глаза, с растерянным видом смотрел на мнимого отца. Ты еще горько заплатишь за свои поступки, не будь я Филиппом Македонским!

После столь грозного предупреждения государь покинул покои Александра.

Филот все еще находился в комнате. Он, взяв одну из книг царевича, уткнулся в нее, хотя внимание его занимала только беседа двух царственных особ.

Александр с минуту стоял неподвижно, задумавшись над последними словами царя. Выйдя из состояния оцепенения, он вздрогнул, увидев пажа. Устремил на Филота полный злобы взор, предупреждающий об опасности развязного языка. Того пробрал холодный пот от одного взгляда наследника. - Я хочу остаться один, - гневно выговорил Александр, и паж обрадовался его желанию... - Ну, ничего, ты еще узнаешь, что значит идти против царя, - сердито расхаживая по тронному залу, говорил сам с собой Филипп.

Он прошел к трону, сел и вызвал к себе царского секретаря. Пятидесятисемилетний Диопатр прибыл со всей поспешностью, на которую был способен. - Напиши Пиксодору в Карию и оповести о нашем негативном отношении к союзу, самовольно заключенному Александром. Придай отказу дружеский оттенок и заверь его, что взаимоотношения наши останутся по-прежнему теплыми. О его предложении насчет Арридея напиши, что я обдумаю его. Фессала, этого заговорщика-актера, я повелеваю, заковав в цепи, выслать обратно в Македонию. - Слушаюсь, государь, - поклонившись, ответил секретарь. - А дружков этого самонадеянного мальчишки немедленно выслать из страны. Чтобы ноги их не было в моем дворце и моем царстве. Посмотрим, хватит ли у него ума устраивать козни за моей спиной, когда его не будут окружать советники-доброжелатели. - Всех? - удивился Диопатр. - Всех! Всех до единого! Отныне он будет встречаться с теми, кого я сам назначу ему в друзья. Я запрещаю ему устраивать охоту, состязания всякого рода и присутствовать на застольях. - И даже это, мой государь? - изумленно развел руками секретарь. - Я приказываю поставить стражников у двери его покоев. С сегодняшнего дня он находится под домашним арестом. - Как долго вы собираетесь держать его взаперти? - осторожно поинтересовался верноподданный. - Пока не образумится! А до тех пор он не будет ни есть, ни спать и даже ни дышать без моего на то позволения!

Секретарь не стал долее задерживаться, боясь подпасть под горячую руку разгневанного царя. Заверив его, что все повеления будут тотчас исполнены, он поспешно удалился.

Г л а в а 12

УНИЖЕННОЕ ДОСТОИНСТВО

От всех скрывал он тайну в глубине,

Что делать с сердцем,

если грудь в огне?

Тот беспощадный огненный язык,

Сжигая сердце, в

мозг его проник. "Лейли и Меджнун" Низами

Гянджеви

Филипп сдержал свое обещание и исполнил все, чем он грозился сыну. Друзей Александра выслали из Македонии, а Гефестиону, македонцу по происхождению, запретили встречаться с царственным другом. Из старых знакомых с ним остался лишь Филот, которого он только терпел. Юный паж представлял интересы могущественного клана, к коему он принадлежал.

Отношения между отцом и сыном, если прежде были напряженными, то после произошедшего инцидента и вовсе пришли к разрыву. Положение Александра было затруднительным. Он был узником в собственном доме. Единственным занятием его досуга осталось чтение. Он читал сочинения Филиста, трагедии Еврипида, Софокла и Эсхила, диатрибы Телеста и Филоксена и другие произведения философов и поэтов. Очень часто он рассматривал карту мира, подаренную ему Аристотелем. В глубине души он боялся подпасть под влияние отца и забыть о своих великих и возвышенных замыслах. Александр мог часами засиживаться над картой, размышляя о своем нынешнем положении и будущем, которое отныне представлялось ему в серых тонах. Он был оторван от внешнего мира, ни с кем не говорил и никого не желал видеть. Даже поддержку от матери он не мог получить. Она по-прежнему жила в Эпире при дворе царственного брата и ничего не ведала о тяжелом положении сына.

Но судьба, всегда благоволившая к Александру, и в этот раз не оставила его в затруднительном положении.

Однажды днем, после обеда, когда Филот отлучился по амурным делам, а царевич был поглощен чтением "Медеи" Еврипида, воспользовавшись его одиночеством, к нему подошел один из придворных офицеров. Он долго стоял возле царского сына, надеясь, что тот обратит на него внимание и первым заговорит с ним. Конечно же, Александр заметил его, но он предпочел не отрываться от чтения.