Тайны подводного Каспия

Мариф велел одному из слуг приготовить чан с горячей водой и дать гостю чистую одежду. После многомесячного странствия купание доставило Новрузову небывалое наслаждение. Он чуть-чуть подстриг отросшие волосы и укоротил себе бороду (решив не брить ее полностью, чего не делали жители Хагматаны).

Пока он готовился к встрече с семьей Марифа, та с нетерпением дожидалась его в столовой. - Зачем вы удержали его, отец? - недовольно промолвил старший сын семейства. - Он ведь хотел уйти, стоило ли просить его остаться? - Стоило, сынок. Мне кажется, он еще сослужит мне службу, а я никогда не сомневаюсь в своем предчувствии.

Прошло около получаса, а гостя все еще не было. - Что может чужестранец-нищий знать о правилах этикета? - язвительно заметил Гафар. Зря вы пренебрегли моим советом, отец, его не стоило... - Простите, что задержался, - услышали они голос Новрузова, появившегося в дверном проеме.

Все присутствующие устремили свой взор на новопришедшего. Джафар был одет по мидийской моде в сарапис, шаровары, пестротканый короткий халат из шерстяной материи и мягкие кожаные башмаки. Голова его была обхвачена красной налобной повязкой, как это носили мидяне. Широкоплечий и крепко сложенный, гость преобразился после надлежащей водной процедуры, и облачившись в новые одеяния. Теперь он уже не выглядел неуклюжим и неопрятным мужиком, а предстал взору членов семьи Марифа довольно симпатичным и обаятельным человеком, которого легко можно было принять за знатного мидянина.

Такое перевоплощение изумило не только Марифа, но и его старшего сына, который изначально с неприязнью отнесся к ученому. Гость прошел к столу и сел по правую руку от главы семейства.

На большом дубовом столе, покрытом белой скатертью, возле каждого прибора горело по свече, тут же находился подносик с благовониями, зеркало с положенным на него куриным яйцом, а также цветы. Всем этим атрибутам придавалось особое значение: свечи символизировали память о священном огне, яйцо - символ зарождения жизни, а зеркало являлось отражением света вселенной. На праздничном столе в Новруз, по заведенному обычаю, находилось семь различных блюд, главным из которых был "аш" - вареный рис со специями, олицетворяющий плодородие и названный так в честь бессмертного божества Аши-Вахишты - Лучшей Истины, которому пророк посвятил седьмой праздник. Также там должны были быть всевозможные яства, засахаренные фрукты и сладости, в частности: шакербура, пахлава, шакер-чурек, мутаки, бадам-бура, халва из сямяни и другая выпечка, и различные фруктовые шербеты. Во время же шестого гахамбара стол, накрытый в честь фраваши, надлежало заставить меньшим количеством угощений.

Профессор археологии был интересным собеседником. Общение с ним доставило удовольствие не только Марифу, но и его детям. В особенности старший сын, который прежде выказывал свое недовольство, теперь после продолжительного разговора с ученым преисполнился к нему почтением и симпатией. Новрузов, отвечая на бесчисленные вопросы детей и хозяина дома, старался делать это так, чтобы не раскрывать своей личности и не осведомить никоим образом их о событиях и быте будущего.

После обеда до самого вечера радушная семья слушала всевозможные истории путешественника о различных дальних странах.

С наступлением сумерек началась торжественная церемония шестого гахамбара - пение молитвенных гимнов из Авесты в честь душ усопших предков. Старинная традиция предписывала проводить это священнослужение перед нишей в доме, где в обязательном порядке должны были стоять сосуды с "сямяни" проросшими семенами пшеницы, чечевицы и ячменя, которые заготавливали за несколько дней до начала праздника.

Глава семьи зажег на крыше дома огонь в честь фравашей, который должен был гореть до рассвета. Туда же были поставлены керамические сосуды с водой, цветами, несколькими веточками тамариска и других растений. В сосуд с водой были брошены листики молодого деревца. Для поминания душ умерших там поставили также лорку и питье. Все эти дела сопровождали песнопения из священной книги зороастрийцев.

Удалившись на покой, домочадцы с появлением первых солнечных лучей вновь собрались на крыше дома. В их числе был также и гость из "дальней и неведомой" страны. Все с нетерпением взирали на дом главного священнослужителя храма Анахит, ожидая его сигнала, возвещавшего о наступлении Нового года. Наконец, долгожданный момент настал и на всех четырех углах крыши дома главного жреца загорелся огонь. То же самое сделали все семьи крепости Кишессу. Лорка была роздана, и после заключительной молитвы с восходом солнца вся эта церемония на крыше завершилась. Домочадцы спустились вниз, чтобы начать празднование Новруза. На протяжении всего праздничного периода на улицах зажигались костры и люди перепрыгивали через них, чтобы пламя очистило их от зла, защитило от неприятностей и дало им удачу в наступившем году. Люди ходили друг к другу в гости, угощались сладостями и собирались у костров, чтобы дружно сплясать праздничный танец яллы.

Г л а в а 22

МАРДЫ

И они пришли в этот мир и ушли,