Тайны подводного Каспия

Пробудившийся ранним утром Александр совершил омовение, оделся и обратился с мольбой к богам: - О, великий Зевс, царь богов и повелитель людей! Дай мне силы снести обиды, наносимые врагами моими, укрепи мою волю, чтобы не свернуть с пути, избранного мною. Помоги воплотить в жизнь мои мечты. Пусть сегодняшний день будет удачнее прежнего. Тихе*, не лишай меня своей благосклонности и покровительства. Да восславятся имена ваши в века. Завершив этими словами свою утреннюю молитву, он бросил горсть ладана и мирры в пылающее напротив него пламя. - Ну, наконец-то ты закончил жертвоприношения богам, - услышал он знакомый голос позади себя.

______________ * Тихе (Тиха) - в греч. миф. богиня случая и судьбы. Ей соответствует рим. Фортуна.

Александр оглянулся и подарил говорящему недобрый взгляд. Это был молодой человек лет восемнадцати-двадцати, стройный, с приятными чертами лица, одетый в короткий хитон, украшенный орнаментом и перехваченный поясом на талии, синюю хламиду и темно-коричневые постолы. Одежда его была скромной, чего никогда не соблюдал Александр, любивший одеваться с шиком и отличаться от остальных не только в мирное время, но и на поле рати. Присутствие Филоты, сына Пармениона, его друга и пажа, было неожиданным для наследника. Он не любил, когда кто-то находился с ним рядом во время его жертвоприношений и молитв богам.

Суровый взгляд царевича напомнил юноше о предупреждении, сделанном ему несколько лет назад. Тот растерянно отступил назад и, сделав над собой усилие, виновато улыбнулся. - Я пришел... сказать, что... завтрак готов и стынет... - запинаясь, проговорил он. - Я не буду завтракать, - недовольно бросил Александр, направляясь к двери. - Съешь его сам, - раздраженно добавил он, выходя из комнаты.

Скорым шагом он добрался до покоев матери. Царица в это время восседала за утренней трапезой. Она была очень удивлена докладом о приходе сына. Любящая мать не заставила его ждать и велела немедленно пропустить к себе. Что привело тебя, сын мой, в столь ранний час ко мне? - Недобрые мысли, - с мрачным видом отозвался он. - Какие же мысли тревожат нашего любимого сына? - Престол! - сказал юноша и сел за стол напротив Олимпиады.

Этот разговор требовалось провести без свидетелей, и царица сделала прислуге жест, чтобы те оставили их наедине. - Ну, рассказывай, отчего тебя тревожит престол? Ведь во дворце все знают, что ты - наследник! - Кажется, не все, - язвительно подметил тот. - Не верь слухам, - попыталась Олимпиада успокоить бдительного сына. - Своим ушам я привык верить. - Кто же осмелился сказать это царскому сыну? - Поверьте мне, матушка, если бы кто-то осмелился высказать это мне в лицо, его уже оплакивала бы мать или же супруга. Я услышал, как об этом говорил один человек другому. - И кто же этот презренный? - Аттал! - Он?!... - в гневе сжав кулаки, выдохнула царица. Она постаралась взять себя в руки. - Он так говорит лишь из зависти. Однако сделать что-то против тебя он бессилен. Ты - наследник, будущий царь, повелитель Македонии и всего мира, и ты не должен сомневаться в своих законных правах на престол. И ни Аттал, ни Филипп или кто бы то ни было не осмелятся лишить тебя этого права, или не быть мне Олимпиадой Эпирейской.

Слова ее немного успокоили Александра. Он знал, что может положиться на обещания властной матери...

Царь устроил себе пышную свадьбу. На пиршестве выступали актеры и жонглеры, рапсоды* и музыканты. Филипп сиял от счастья. Никто еще не видел его в столь приподнятом настроении. Радостью был объят и дядя невесты.

______________ * Рапсоды - странствующие певцы, исполнители эпических песен.

Александр, подчиняясь этикету, вынужден был присутствовать на празднике и на пиру. Несмотря на заверения матери, он все еще ходил угрюмым. Пожалуй, это был единственный человек, столь мрачно выглядевший среди общего веселья. Ему казалось, что взгляды, обращенные к нему присутствующими, выражали жалость и насмешку, что в высшей степени раздражало его.