Тайны подводной войны. 1914—1945

Перерыв между боевыми походами был заполнен навигационным ремонтом и всякими не слишком значительными событиями. К их числу можно отнести и ежедневные воздушные тревоги в Полярном. Дело в том, что несмотря на отсутствие численного превосходства, авиация противника постоянно небольшими силами «проверяла на прочность» противовоздушную оборону главной базы СФ. В тех случаях, когда немцам удавалось добиться внезапности, мы несли серьезные потери. Так, 19 июля в губе Оленья получили легкие повреждения «Щ-421», «М-171» и «К-1». На следующий день нескольким «юнкерсам» внезапным ударом удалось отправить на дно эсминец «Стремительный». Налеты звеньев или даже одиночных машин в условиях полярного дня зачастую происходили по несколько раз в сутки. Как выяснилось, не все сделали надлежащие выводы из наших потерь. Из приказа командира 1-го ДПЛ следует, что 30 июля при объявлении воздушной тревоги командир «Д-3» Константинов и военком лодки старший политрук Е.В. Гусаров прибыли на корабль лишь после вызова комдива, за что им был объявлен выговор. Одного из офицеров лодки не удалось разыскать даже после вызова, и ему объявлялся домашний арест. Это заметно контрастировало с поведением рядового и старшинского состава. При очередной воздушной тревоге 12 августа, опять же, в отсутствие командного состава (внутри лодки находился лишь командир БЧ-5 капитан-лейтенант Б.А. Челюбеев), расчет 45-мм орудия, возглавляемый старшиной 2-й статьи А.П. Береговым, самостоятельно открыл зенитный огонь и, по многочисленным свидетельствам, сбил четырехмоторный самолет противника. Именно по свидетельствам, поскольку информация о сбитии «Д-3» самолета противника в этот день не нашла отражения ни в журнале боевых действий БПЛ, ни в Оперсводках штаба флота. Впрочем, это могло произойти и в другой день, а качество ведения документации штабами, очевидно, оставляло желать много лучшего. Мог ли экипаж «Красногвардейца» одержать победу исходя из данных противной стороны? Теоретически мог. 12 августа 5-й воздушный флот не досчитался одного Bf-11 °C из штабной эскадрильи эскадры ZG 76, который пропал без вести со всем экипажем «в районе Киркенеса» (такая формулировка может означать и то, что самолет вылетел на боевое задание из Киркенеса). К этому следует добавить, что ни наши летчики, ни зенитчики в этот день никаких других донесений о сбитии самолетов противника не делали.

11 августа, за сутки до своей «воздушной победы», «Красногвардеец» подвергся внезапной проверке штаба БПЛ. Проверяющие отметили хорошие знания личным составом приборов и механизмов корабля, своих действий в различных условиях боевой обстановки, правильность и своевременность ведения документации. В заключении акта проверки указывалось: «Отрадное впечатление производит то, что при проверке лодки не было ни одного спящего и болтающегося без дела. Весь личный состав был занят, часть занималась по магистралям лодки, часть была занята на чистке механизмов и часть несла вахту у пушек и пулеметов. Механизмы на ПЛ чистые и сама ПЛ так же чисто прибрана» (ОЦВМА, ф. 113, д. 24782, л. 4). Слов нет, служба на «Д-3» была налажена хорошо, но что же тогда происходило на других лодках бригады, если отсутствие спящих и болтающихся без дела производило столь отрадное впечатление?

16 августа «Красногвардеец» вышел в третий боевой поход, на этот раз в район северо-западнее Вардё. По сравнению с обеими предыдущими позициями условия для выхода на коммуникацию противника здесь были намного благоприятнее, поскольку лодке не требовалось в течение длительного времени подходить к берегу в подводном положении через шхерный район. Командир активно искал противника, что подтверждается соотношением времени, проведенного в подводном положении у вражеских берегов, — 350 ч (в три раза больше, чем в предыдущем походе), с временем, проведенным в надводном положении, — всего 217 ч. Это сразу же отразилось на количестве контактов. Утром 17-го «Красногвардеец» обнаружил одиночно идущее, по-видимому, норвежское судно, атаковать которое не смог из-за невыгодного курсового угла — на момент обнаружения лодка находилась уже практически за кормой цели. Вечером 19-го в подводном положении удалось сблизиться с небольшим конвоем (по наблюдениям Константинова он состоял из двух транспортов и трех сторожевых катеров). Дальнейший ход атаки в изложении Филиппа Васильевича выглядел следующим образом: