Термодинамические расчеты убедительно говорят о том, что в случае перекрытия трубопроводов, соединявших носовые группы ВВД с VII отсеком, параметры поражающих факторов пожара были бы значительно ниже и гарантированно недостаточны для разгерметизации прочного и легкого корпусов АПЛ. Так что «основной вклад» в развитие пожара внес не ВВД, находившийся в кормовой группе, а воздух, несанкционированно поступавший в очаг пожара из носовых отсеков[46]
.Расчеты и анализ убеждают, что, при условии выполнения экипажем предусмотренных правилами подводной службы действий по локализации и тушению пожара в течение первых 30 минут аварии роковая цепь событий была бы прервана. Прочный корпус корабля не получил бы повреждений, приведших к возможности поступления забортной воды внутрь ПЛ.
В этом состоит главный урок второго этапа аварии.
Основные события этапа таковы:
— пожар в аварийных отсеках перешел в стадию затухания, т. к. прекратилось поступление свежего воздуха и «выгорел» находившийся там кислород;
— давление в отсеках снизилось с 13 кг/см
— прекратилось продувание кормовой ЦГБ газообразными продуктами пожара, поступавшими из VII отсека;
— охладились воздушные подушки в ЦГБ, прилегающих к VI отсеку, и началось их заполнение забортной водой.
Давление из аварийных отсеков снималось через прогоревшие кабельные вводы, потерявшие герметичность уплотнения крышек входного люка и дейдвудного сальника, сальники приводов рулевых устройств и др., а также за счет стравливания в неаварийные отсеки ПЛ (кроме 1 отсека) по различным не загерметизированным при пожаре трубопроводам.
Угарный газ высокой концентрации в большом количестве поступал в трюм III отсека, в V и II отсеки, в стационарные дыхательные системы II, III и V отсеков. Не загазованным в течение всего времени аварии оставался только тщательно загерметизированный личным составом I отсек (командир отсека — капитан-лейтенант Сперанский).
Внимание ГКП с 12.00 до 13.30 было, в основном, сосредоточено на том, чтобы выяснить обстановку в кормовых отсеках, где находилось 12 человек, в т. ч. девять ушедших туда по аварийной тревоге. Громкоговорящая связь с кормовыми отсеками вышла из строя, ни один из них не имел связи с ГКП и по безбатарейному телефону. ГКП не имел сведений о месте и действиях личного состава и о состоянии этих отсеков, кроме сведений о том, что в VII и VI отсеках продолжается пожар и дааление в них повышено.
В 12.06 ГКП направляет в кормовые отсеки для разведки двух офицеров — капитана 3-го ранга Вячеслава Юдина и лейтенанта Анатолия Третьякова. В VI отсеке они нашли в аппаратной выгородке и вывели из нее лейтенанта Андрея Махоту и мичмана Михаила Валявина.
Позже лейтенант Махота рассказал (магнитофонная запись доклада лейтенанта А. Махоты правительственной комиссии):
Циркуляционный насос первого контура IV отсека и его пусковая станция не горели, из строя не выходили, продолжая работать. Насос функционировал в прежнем режиме до гибели корабля. Сноп искр и шапка дыма, увиденные находящимися в отсеке моряками, объясняются тем, что в корпусе пусковой станции сгорел полупроводниковый выпрямительный мост. Процесс «пожара» в IV отсеке длился в течение нескольких секунд.
При включении автономного отсечного узла очистки воздуха на приведение атмосферы отсека в норму потребовалось бы 5–7 минут.