Тайны погибших кораблей (От 'Императрицы Марии' до 'Курска')

- Вот дом, в котором мы тогда жили. Деревянная одноэтажная постройка, каких много было в Полярном. Я училась в третьем классе, и в тот день мама позволила мне поспать подольше - уроки перенесли во вторую смену. Трехпудовый осколок баллона легко проломил крышу и упал на мою кровать. Спасло меня то, что весь удар пришелся на железную поперечину кровати. Меня задело лишь краем. Я даже сознание не потеряла, хотя был перебит тазобедренный сустав и повреждены внутренние органы. Мама крикнула "Война!", схватила меня и сестренку и кинулась в бомбоубежище. Потом увидела кровь... Побежала за машиной. Легла на дорогу - остановила самосвал. В госпиталь меня привезли раньше раненых матросов. Сделали все необходимые перевязки и на катере отправили в Североморск, а оттуда самолетом в Москву. Почти год провела в Русаковской больнице в Сокольниках. Врачи там хорошие... Но от хромоты избавить меня не смогли... Вернулась домой. Закончила школу. Пошла работать санитаркой в морской госпиталь...

Тут в комнату вбежал маленький мальчик, а его отловила молодая красивая женщина - дочь Ирины Николаевны - Оля... И понял я, что прихрамывающую блондинку кто-то решился однажды проводить из ресторана. Решился связать с ней судьбу, жениться на ней. Мужем Ирины стал статный моряк-главстаршина. Прожили они несколько лет. Потом развелись. И она, увечная, с ребенком на руках, сумела найти нового мужа, не хуже прежнего. Это даже не судьба, это - характер.

Живет Хабарова, не жалуется, внука растит, за полярнинских инвалидов хлопочет. Пособие от Министерства обороны получает за искалеченную ногу аж целых 83 рубля 26 копеек.

- Ну, а с Анатолием Степановичем и в самом деле на разных мероприятиях встречаемся. Никакой обиды на него не держу. Он с тем взрывом и сам настрадался.

Такая вот история... Кого винить в той давней трагедии? Шла "холодная война"... И высшая степень боеготовности оплачивалось порой кровью. Через несколько месяцев после взрыва в Полярном едва не грянул ядерный взрыв в Карибском море, где столкнулись лоб в лоб геополитические интересы двух сверхдержав и куда от забрызганных кровью полярнинских причалов ушли четыре подводные лодки. Такие же, как "Буки-37" - Б-36, Б-4, Б-59 и Б-130. "Живыми не ждали!" - скажут потом их командирам большие начальники, следившие за большой охотой американского флота на "Красные Октябри". Но эта другая история...

Нынешний День подводника отмечался в Полярном широко и красиво. Ветераны выходили в море, опускали на воду венки...

Мы сидели с Бегебой за одним накрытом столом. Золото погон его парадной тужурки оттенялось серебром густых еще волос. Рослый, крепкий морячина, он никак не тянул на свои семьдесят... Потом вдруг куда-то исчез.

- А где Анатолий Степанович?

- К своим пошел...

Я нагнал Бегебу у гарнизонного кладбища. Там почти вровень с сугробами высился серый бетонный обелиск: "Морякам-подводникам, павшим при исполнении воинского долга 11 января 1962 года..."

Я уже знал, что во все праздники капитан 1-го ранга Бегеба приходит к своим морякам. Тяжелая эта участь - быть живым командиром погибшего экипажа. Бегеба снял черную раззолоченную фуражку.

- Подождите, ребята... Я к вам скоро вернусь.

Рукавом тужурки обметал он снег с выбитых на граните литер: "Симонян, Семенов..."

Теперь новое потрясение - "Курск". Гибель подводного крейсера он принял столь же остро, как и взрыв собственного корабля.

- Так что же, по-вашему, Анатолий Степанович, случилось на "Курске"?

- Думаю, случилось то же, что и у меня... Торпеда рванула.

С тем я и уехал...

Глава девятая ВСЕ ДЕЛО В "ТОЛСТОЙ ТОРПЕДЕ"? (Торпедная версия)

Итак, рванула торпеда...

Так считают и американские эксперты. Им так проще - внутренний взрыв, это ваши проблемы. Разбирайтесь со своими конструкторами, инженерами, торпедистами, а не с нашими подводными лодками, которые (этого они не говорят, а подразумевают) как ходили в ваши полигоны, так и будут ходить.

Как всегда, недостаток информации с лихвой покрывается предположениями, догадками, а то и просто слухами, тем более что характера пробоины мы так и не знаем. Бесспорно одно - сильнейший внутренний взрыв был. Но что его инициировало?

Встречаю знакомого флотского офицера (не подводника), вхожего в Главный штаб ВМФ. Под большим секретом выдает "главную причину" гибели "Курска". В носовой-де отсек врезали два торпедных аппарата увеличенного диаметра под сверхмощную торпеду. При стрельбе, чтобы избежать резкого скачка давления в отсеке, открывают переборочные двери аж до пятого отсека. Ну, и рвануло при опытной стрельбе...