Тайны политических убийств

Эта серьезная неудача поставила перед Цезарем вопрос о необходимости изменения всего плана кампании. Какой смысл оставаться в лагере у моря, поскольку на море перевес явно принадлежит противнику, терпеть затруднения со снабжением и фактически находиться на положении осажденного, вместо того чтобы самому осаждать врага? Почему не перенести военные действия в другие области Греции, не подыскать другой, более подходящий, более выгодный для себя театр войны? И Цезарь принимает решение направиться в Фессалию, в Македонию, против Сципиона, рассчитывая, как говорит Плутарх, либо заманить Помпея туда, где тот будет вынужден сражаться в одинаковых с ним условиях, не получая поддержки с моря, либо разгромить Сципиона, предоставленного самому себе.

Решение было принято, за ним, как всегда, безотлагательно последовали действия. Цезарь снялся с лагеря в первую же ночь после сражения.

Помпей же, идя вслед за Цезарем и объединившись у Гераклеи со Сципионом, появился в Фессалии через несколько дней. Он выбрал для своего лагеря место к западу от расположения Цезаря, на окрестных холмах. Среди его ближайшего окружения царило совершенно особое настроение. После Диррахия все были так уверены в победе, что не столько думали о том, каким путем они могут добиться этой победы, сколько о том, какие выгоды из нее следует извлечь. Открыто шел дележ почетных должностей, которые достанутся победителям, как только они возвратятся в Рим. Многие претендовали па дома и имущество цезарианцев.

Особенно жестокие распри возникли между Луцием Домицием, Метеллом Сципионом и Лентулом Спинтером: они никак не могли поделить между собой должность верховного понтифика, занимаемую, как известно, Цезарем. Некто Акутий Руф открыто обвинял Афрания в предательстве за неудачу в испанской кампании. Тот же Луций Домиций внес предложение организовать по окончании войны судебный процесс над теми, кто остался в Риме или вообще не пожелал примкнуть к Помпею. Для этого каждый сенатор, участник военных действий, получал бы три таблички: одна из них означала оправдание, другая — присуждение к смерти, третья — к денежному штрафу. Все хлопотали либо о почестях и наградах, либо о преследовании врагов, нередко можно было слышать разговоры о проскрипциях.

В такой обстановке и при таких настроениях не удивительно, что все только и думали о возвращении в Италию, и потому осторожность и даже некоторая медлительность действий, к чему был склонен Помпей в начале балканской кампании, теперь вызывали крайнее недовольство. Про Помпея говорили, что он намеренно затягивает войну, чтобы наслаждаться верховной властью над бывшими консулами и преторами, над союзными правителями и династиями, и то ли в насмешку, то ли из зависти его величали Агамемноном и царем царей. Во всяком случае, на Помпея оказывалось непрерывное давление. Помпею в конце концов пришлось уступить, и он склонился к сражению, на горе самому себе и тем, кто его к этому склонял.

Войско Помпея после объединения его с силами Сципиона насчитывало до 50 тысяч человек и превосходило силы Цезаря более чем в полтора раза. Особенно ощутим был перевес в коннице: на тысячу всадников Цезаря приходилось семь тысяч у Помпея, и он сам, высказываясь на военном совете накануне сражения, подчеркивал прежде всего именно это преимущество и возлагал на него большие надежды.

Цезарь охотно пошел на решительное сражение. В своих «Записках» он дает яркую картину знаменитой Фарсальской битвы (9 августа 48 г.). Войско Помпея было построено следующим образом. На левом фланге стояли те два легиона, которые были в свое время переданы ему Цезарем по решению сената. Здесь же находился и сам Помпей. Центр построения занимал Метелл Сципион с сирийскими легионами. Еще один легион, объединенный с испанскими когортами, которые удалось переправить Афранию, был размещен на правом фланге. Эти войска Помпей считал наиболее надежными. Остальные части, в том числе и добровольцев-ветеранов, он распределил по всему фронту. Семь когорт были оставлены для охраны лагеря. Так как правый фланг построения примыкал к крутым берегам речки, то вся конница, все стрелки и пращники были сосредоточены на левом фланге.

Цезарь поместил 10-й легион на правом фланге; а на левом — 8-й и 9-й, поскольку последний сильно поредел после сражения под Диррахием. На левом фланге он поручил командование Марку Антонию, на правом — Публию Сулле, в центре — Домицию Кальвину. Сам он находился против Помпея. Опасаясь того, чтобы его правое крыло не было обойдено превосходящими силами вражеской конницы, Цезарь, отобрав по одной когорте из каждого легиона третьей линии, образовал таким образом четвертую линию и предупредил воинов, что исход сражения, вероятнее всего, будет зависеть именно от них. Вместе с тем он запретил третьей линии идти в атаку до его сигнала.