Тайны Поместья Торн

Его лицо тронула улыбка, и она поняла всю иронию своего требования. Хотя демоны могли изображать из себя слуг, они считали своих человеческих хозяев не более чем насекомыми, с которыми можно поиграть, низшими во всех отношениях. Но он лишь сказал:

— Уверяю вас, нет ничего, о чем вы могли бы попросить меня, и что я счел бы предосудительным.

Она нахмурилась.

— Очень хорошо. Я буду добр к Мёрси — ради себя самого, ибо не хочу видеть вас несчастной.

С этими словами он наклонился и поднес ее пальцы к своим губам. Поцелуй коснулся костяшек пальцев так нежно, что ей показалось; возможно, она почувствовала лишь его дыхание на своей коже. Потом он ушел, оставив ее одну в комнате с пылинками и солнечными лучами на выцветших обоях.

ПЯТЬ

ОНИ СОВЕРШИЛИ прорыв на следующее утро во время завтрака. Они сонно ели, Элизабет просматривала утреннюю газету за прошлый понедельник (одна из статей была вырезана, оставив прямоугольную дыру; она подозревала, что она связана с балом в середине зимы), когда Натаниэль бросил ломтик бекона с такой силой, что зазвенели столовые приборы.

— Конечно! — воскликнул он. — Гобелен! — Без объяснений он вскочил на ноги и бросился вон из комнаты.

Пока Сайлас со вздохом поднимал с пола упавшую салфетку Натаниэля, Элизабет с интересом разглядывала остатки бекона. Проглотив его, она взяла полупустую тарелку Натаниэля и для пущей убедительности отправила в рот остатки яичницы. Затем, энергично прожевав, она устремилась за ним, оставив Мёрси в недоумении сидеть за столом.

Ей не потребовалось много времени, чтобы понять, куда ушел Натаниэль. Она слышала, как его трость, ловко стуча по полу, движется по коридору за буфетной.

Она по пальцам одной руки могла сосчитать, сколько раз ей доводилось бывать в этом коридоре. В памяти всплывали мутные образы мрачного коридора с устаревшей мебелью, угрюмо прячущейся в тени, — их фигуры легко можно было принять за сгорбленных чертями и гоблинов.

Она забрала Демоноубийцу из фойе («Никаких мечей за столом во время завтрака, госпожа», распорядился Сайлас) и поспешила на звук удаляющихся шагов Натаниэля.

В коридоре было так же плохо, как она помнила. Бледный свет пробивался сквозь щели между задернутыми шторами, просачиваясь сквозь темные деревянные панели и исцарапанные пыльные половицы. Покосившиеся парчовые кресла, сгрудившиеся вдоль стен, выглядели так, будто они прижались друг к другу в поисках тепла.

Когда она догнала Натаниэля, то прижалась к его спине ближе, чем это было необходимо.

— Что ты делаешь? — спросила она.

Он щелкнул пальцами, и в затянутых паутиной бра вспыхнуло зеленое пламя, осветив оскорбительное сиреневое полотно гобелена Тети Клотильды, на котором была нарисована избитая сцена с принцессой в сопровождении единорога и прирученного льва. По мнению Элизабет, тот, кто его сделал, был не очень хорошим художником: у него была та же проблема, что и у некоторых горгулий Поместья Торн, — львиное лицо было до ужаса похоже на человеческое.

— Это же очевидно, не так ли? Ее комната должна быть скрыта за этим ужасным гобеленом. — Он с драматическим размахом отбросил гобелен в сторону.

Ничего не произошло, только поднялась пыль, от которой Элизабет чихнула. Сузив глаза, Натаниэль пробормотал заклинание. На этот раз не произошло ничего особенного — только разочаровывающий зеленое шипение и запах эфирного горения.

— Дай-ка я попробую, — поспешно сказала она, прежде чем в коридоре стало пахнуть, как во время одного из экспериментов Катрин. Она расправила плечи и решительно повернулась лицом к стене. — Мы можем войти?

Очертания двери нехотя зашевелились, едва различимые на фоне пыльной лепнины. Затем он снова начал исчезать, причем довольно угрюмо, словно надеялся, что они сдадутся и уйдут.

— Она вышвырнет вас на улицу, если вы ее не впустите, — посоветовал Натаниэль, и дверь поспешно появилась вновь.

— Не будь грубым, — предупредила Элизабет, вздохнув.

— Скривнер, ты не можешь отрицать, что дом начал это.

Покачав головой, она потянулась к дверной ручке. Прежде чем повернуть ее, она сделала укрепляющий вдох. Хотя она знала, что призраков не существует, казалось, что мстительный дух Тетушки Клотильды может наброситься на них, в плетях и все такое.

Дверь распахнулась, и перед ними предстала женская спальня, залитая жутким, мерцающим розовым светом. Все было отделано обвисшими кружевами — юбка кровати, занавески, скатерть на тумбочке. На цыпочках Элизабет вошла внутрь и почувствовала, как по коже поползли мурашки. В очаге плясали розовые язычки пламени, как будто кто-то только что был внутри и разводил огонь.

— Зачарованное пламя, — пояснил Натаниэль. — Они не излучают тепла, но заклинание может действовать веками. До изобретения газового освещения ими зажигали уличные фонари в Брассбридже.