Тайны прииска Суцзуктэ (СИ)

Перед возвращением домой Валерий зашел к Батмунгу, который вышел в отставку в чине полковника и посвятил свои пенсионные годы изучению истории страны. Он был рад визиту Валерия и сказал, что, наконец, располагает материалами, раскрывающими последние тайны прииска Суцзуктэ. Он очень хотел поделиться этими сведениями с нами, но не знал наших адресов и смирился с мыслью о том, что вся эта история не получит окончательно завершения. И вдруг эта неожиданная встреча!

В заключение письма Валерий писал: «Я не буду пересказывать тебе все, что рассказал мне Батмунг. Ты прочтешь об этом из его подробного письма, с которым он попросил познакомить тебя. В пакете для тебя есть приписка».

С вполне понятным волнением я открыл пакет, в котором лежала обычная школьная тетрадка с плотно исписанными страницами. Сверху лежала записка.

«Дорогой друг! Посылая эти записи, я надеюсь, что Вы найдете в себе силы и желание, чтобы изложить на бумаге все то, что произошло в 1958 году с вашим непосредственным участием. Желаю вам творческих успехов и вдохновения.

Искренне ваш

Батмунг».

Не буду передавать полное содержание записей полковника Батмунга. Во многом они повторяют то, что я уже изложил в своем рассказе. Ограничусь лишь тем, что произошло после моего отъезда из Монголии. А события там развивались следующим образом.

ГЛАВА XVI. Турист из Японии

После экспозиции наших находок в Историческом музее Улан-Батора и публикации статьи в газете они привлекли к себе внимание очень многих. В республику в шестидесятых годах приезжали туристические группы и специалисты разных стран, с восторгом рассматривавшие замечательные находки. Однажды с ними знакомилась туристическая группа из Японии, в составе которой был старый, но очень энергичный мужчина, выделявшийся своим европейским обликом. Он подолгу рассматривал суцзуктинские находки, фотографировал их и что-то записывал в блокнот. Сотрудников музея он расспрашивал не через переводчика, а на хорошем монгольском языке. Прекрасное знание языка, редкое для иностранных туристов, привлекло к нему внимание сотрудников. После того, как он стал расспрашивать о подробностях находки сокровищ, ему посоветовали обратиться к Батмунгу.

Турист позвонил Батмунгу и попросил у него разрешения на встречу, заинтриговав тем, что имеет некоторое отношение к гуннским сокровищам, выставленным в Историческом музее. Встреча состоялась в номере гостиницы «Алтай».

Вот как описывает Батмунг состоявшийся между ними разговор.

— Господин майор (Батмунг был в то время в этом звании), мне сказали, что Вы имели к этим находкам непосредственное отношение и вели дело о незаконной попытке их извлечения. Я понимаю Ваше возможное недоумение по поводу моего вмешательства в эту историю, но надеюсь, что одно обстоятельство поможет снять Ваше предубеждение. Позвольте представиться — Вениамин Никанорович Малин. Вам что-нибудь говорят это имя и фамилия?

Батмунг пишет, что, несмотря на всю свою монгольскую невозмутимость, он был буквально ошеломлен. Перед ним сидел живой участник и, более того, — непосредственный инициатор событий, начало которых относилось, казалось, к совсем иной, дореволюционной эпохе. Прошло чуть ли не полвека! И вот перед ним сидит тот, кто когда-то тайком разрывал гуннские могилы и спрятал найденные сокровища в гезенк. Невероятно!

Выждав паузу и дав майору собраться с мыслями, Малин продолжил:

— Время все списывает. Жизнь моя на исходе. Я теперь не у дел и достаточно богат для того, чтобы смотреть на сокровища, выставленные за музейной витриной как на грустный и романтичный эпизод моей бурной молодости. Я даже рад тому, что они возвращены народу, имеющему на них самые законные права, и находятся в государственном музее, а не рассеяны по частным зарубежным коллекциям. Оглядываясь назад, я не могу не признать, что мой поступок выглядит не очень достойно. Однако можно ли судить меня слишком строго? В те годы Монголию грабили все кому ни лень, и не считалось большим преступлением против морали обогатиться за счет раскопок никому неизвестных и давно забытых могил. Я вложил много труда в эти раскопки, прежде чем наткнулся на захоронение, сохранившееся в целости. Мне повезло немногим меньше, чем Говарду Картеру с гробницей Тутанхамона. Естественно, что мне не очень хотелось, чтобы найденное с большим трудом и риском попало в руки бандитов барона Унгерна. В критический момент я нашел своим находкам настолько надежное убежище, что они пролежали там чуть ли не полвека.