Тайны природы. Синергетика: учение о взаимодействии

Революции — а в переводе с французского это слово означает «перевороты» — всегда глубоко воздействуют на жизнь каждого гражданина. Говоря на языке синергетики, при переворотах происходит ощутимое изменение состояния системы на макроскопическом уровне. Мы уже неоднократно рассматривали подобные изменения в ходе физических, химических и биологических процессов, и всякий раз сталкивались при этом с фактом их необыкновенного сходства друг с другом. Факт этот позволяет нам предположить, что применение методов синергетики возможно и при исследовании революций в политическом или социологическом ракурсе. Революции в этом смысле суть не что иное, как фазовые переходы, подобные тем, что наблюдаются при переходе магнита от немагнитного к намагниченному состоянию или от неупорядоченного света лампы к упорядоченному излучению лазера. Конечно, при этом нам следует остерегаться поспешно проведенных параллелей, особенно там, где вопрос касается интерпретации в рамках социологии понятия «упорядоченное состояние». В связи с тем, что поступив подобным образом, мы очень скоро столкнулись бы с совершенно явными противоречиями, понятие «упорядоченное состояние» будет использовано нами лишь в самом общем смысле для обозначения некоей формы государственности, причем различные формы будут соответствовать различным же фазам.

Поведение членов человеческого сообщества может быть различным в зависимости от той формы государственности, в рамках которой это общество существует; зависимость эта совершенно аналогична той, что мы наблюдаем в неживой природе: жидкое или твердое агрегатное состояние воды зависит от взаимосвязей между отдельными молекулами, которые и определяют, в конечном счете, ее макроскопическое состояние в виде жидкой воды или твердого льда. Аналогично тому, как в неживой природе существуют переходы между различными упорядоченными состояниями (например, двухфазные — между твердым и жидким состояниями), революции также могут быть различными. Возможен, скажем, переворот, ведущий к замене монархии демократией, — именно такой была Великая французская революция; но возможны и перевороты, при которых на смену демократии приходит диктатура, как это произошло при захвате власти Гитлером. Существуют перевороты, ведущие от одной диктатуры к другой; в качестве примера такого переворота можно назвать переход России от царской диктатуры к диктатуре сталинской.

Кажется, в наши дни переход от диктатуры к демократии стал событием редкостным — куда более редким, нежели переходы от диктатур к другим формам правления. Однако именно такой редкий (а потому — счастливый) случай перехода страны от диктатуры к демократии мы можем наблюдать на примере бывшего СССР; остается надеяться, что новое состояние системы окажется стабильным — хотя, принимая во внимание трудности экономического характера, существующие в России, полной уверенности в этом, конечно, нет ни у кого. В данном случае, по всей видимости, стране срочно необходима разумная экономическая поддержка извне. В нашем перечне явно недостает еще одного перехода — от демократии к демократии; но демократии в принципе присуща способность сохранять свой характер, даже при смене правящих партий.

Какие же механизмы определяют ход революций? Сегодня мы уже в состоянии не только описать эти механизмы с точки зрения синергетики, но и подкрепить такое описание как математическими моделями, так и наблюдениями историков. По-видимому, революциям всегда предшествует фаза дестабилизации, характерной чертой которой является отсутствие желания (или даже прямой отказ) широких масс граждан сотрудничать с существующей системой. Добавим в эту картину — и этот момент можно считать ключевым — еще один нюанс: подверженность людей внешним влияниям и одновременное существование такого рода влияний. Как показывают математические расчеты, негативное отношение к правящей системе в подобной ситуации лавинообразно усиливается, и этот процесс ускоряется еще и за счет того, что приверженцы господствующей системы — отчасти умышленно, отчасти непреднамеренно — все более замыкаются в себе, придерживаясь политики замалчивания, в результате чего система теряет и их поддержку. Такое положение вещей нашло свое выражение в понятии «спираль молчания», предложенном Э. Ноэль-Нейман. Явление, определяемое этим понятием, прежде уже наблюдалось и описывалось: стоит упомянуть хотя бы изданную Алексисом де Токвилем в 1856 году книгу, посвященную истории Французской революции; автор описывает закат могущества французской церкви в середине восемнадцатого века следующим образом: «Люди, еще не утратившие прежней веры, боялись оказаться единственными, сохранившими ей верность; страшась изоляции сильнее, чем заблуждения, они присоединялись к большинству, не перенимая при этом веры большинства. То, что было [пока] воззрением лишь части нации, казалось, таким образом, общим мировоззрением, а потому оказывало непреодолимое давление и на тех, кто лишь создавал видимость отказа от прежней веры.»