Тайны прошлого

— Еще как бывает! — с убежденностью возразила Сели. — Вот увидишь, Жулия, наш папа будет снова таким, каким был еще до моего рождения!

Жулия крепко прижала к себе сестренку — бедная девочка! Она и не знает, что такое отец, что такое мать! Не знает ни отцовской, ни материнской ласки. И ей так захотелось прижать к себе и согреть сестру.

— Погоди! Ты еще узнаешь, как ласково гладит по голове отцовская рука! — пообещала она сестре.

Глава 4

Гонсала подошла к бару и плеснула в рюмку немного коньяку, выпила, и ей стало легче. В последнее время она все чаще прибегала к этому успокоительному средству. Жизнь ее не задалась, и с возрастом она все болезненнее это чувствовала. В молодости она не сомневалась, что победит соперницу, но сейчас…

Ее муж, Антониу Сан-Марино, был влюблен в женщину, которая стала женой другого: Ева предпочла Сан-Марино человека, с которым он вместе рос, который считался его лучшим другом, она предпочла Отавиу Монтана. Проходили годы, Антониу из бедняка стал богачом, из служащего — хозяином, из сотрудника — владельцем. После смерти Григориу Монтана Сан-Марино купил его газету Коррейу Кариока, потом купил дом семейства Монтана, а Ева так и осталась вне его досягаемости. И уже навсегда недостижимой она стала после того, как умерла… Недостижимой и непобедимой.

Антониу повесил ее большой портрет в особой комнате, и каждый день сидел перед ним, а Гонсала мучилась бессильной ревностью. Ревностью и обидой, которую смягчила алкоголем. Алкоголь затуманивал голову, и непереносимое становилось переносимым. Правда, ненадолго. Гонсалу мучило, что муж предпочитает ей, красивой живой женщине, родившей ему двух сыновей, призрак, какую-то эфемерность, это бесило ее, доводило до исступления.

— Что ты молишься на свою Еву?! —  кричала она. — Можно подумать, что она — святая! Да она самая обыкновенная шлюха, которая спала с двумя друзьями! Из-за нее Отавиу чуть не убил себя!

Время от времени она устраивала мужу скандалы и похлеще, но они мало помогали.

— Твое дело — заниматься воспитанием детей, — холодно заявлял ей муж.

«Я для него что-то вроде самки, вскармливающей потомство, — говорила себе Гонсала, и рука ее вновь тянулась к бутылке с коньяком.

— Ты губишь себя, — говорила массажистка Флора, умело, растирая Гонсале спину, — от алкоголя грубеет кожа, разве ты хочешь раньше времени постареть?

— Мне все равно, — отвечала Гонсала. В этом доме я хуже прислуги, никто не обращает на меня внимания.

— Я тебе не верю, но если это правда, то, тем более, нужно быть внимательной к себе, — назидательно говорила Флора, разминая ей позвоночник. — Вот увидишь, все переменится.

— Когда-то и я в это верила, —  горько призналась Гонсала, — но время против меня, теперь переменилась я, и я его ненавижу!

Флора проводила не только сеансы массажа, но и сеансы психотерапии и, разумеется, надеялась на успех. Ей хотелось, чтобы эта полная жизненных сил женщина жила любовью, а не ненавистью, У нее должна была появиться какая-то цель в жизни, должна была появиться своя жизнь.

Каждый день приходила сеньора Флора к сеньоре Гонсале Сан-Марино и однажды повстречалась в холле с подтянутым молодым человеком в безупречном костюме. Его круглые, чуть навыкате, голубые глаза с интересом остановились на ней. Флора прекрасно знала, что способна произвести впечатление на любого мужчину, она была красивой женщиной, и этот взгляд не удивил ее. Ее удивило, что мастер политического репортажа Боб Ласерда чувствует себя у сеньора Сан-Марино как у себя дома. Интересно, что он здесь делает?

Об этом Флора и думала, поднимаясь по лестнице.

А Боб Ласерда, осведомившись у прислуги о привлекательной женщине, которая проследовала по лестнице наверх, отправился в кабинет хозяина дома, чтобы приступить к своим непосредственным обязанностям.

Дело было в том, что у сеньора Сан-Марино, который всегда жил своей обособленной жизнью, появилась новая цель —  он задумал стать сенатором и пригласил в качестве организатора своей предвыборной кампании Боба Ласерду.

Этот энергичный молодой человек был известен своей успешной деятельностью именно на этом поприще. Сан-Марино верил в него, как в самого Господа Бога и, страстно желая успеха, готов был платить бешеные деньги и исполнять все, что тот предпишет.

Теперь по утрам сеньор Сан-Марино особенно внимательно просматривал всю прессу. Боб Ласерда внушил ему, что залог успеха избирательной кампании — это популярность, а для того чтобы ее снискать, будущий сенатор должен быть в курсе проблем всех слоев населения, с тем, чтобы посулить каждому желаемое.

Но у Сан-Марино была и еще одна, глубоко личная причина, по которой он судорожно хватался за утренние газеты. Он хотел знать, как идет восстановление здоровья и памяти Отавиу Монтана.

После первого сенсационного сообщения о том, что доктор-чудодей из Англии уже вернула память Отавиу Монтана, он отправил в больницу за сведениями своего подручного Торкуату. Они давно работали вместе и понимали друг друга с полуслова.