Тайны прошлого

— Сколько стоит аренда вашего сейфа? — спросила я, думая о том, что комната выглядит как помещение из романа Джона Гришэма. Его персонажи обычно начинали в аду, но пробивали себе путь к солнечным пляжам, напомнила я себе.

Сью самодовольно улыбнулась.

— Крайне дорого. Но наши клиенты могут себе это позволить.

Рекс помахал своим значком перед сенсором. Стеклянная стена справа соскользнула в сторону, ровно настолько, чтобы мы могли пройти. Сью маршем прошлась до ячейки № 1082 и вставила свой ключ в скважину. Эту процедуру я знала по фильмам. Я вытащила свой брелок, вставила мамин ключ во вторую скважину… И мы услышали громкий щелчок. Сью с легкостью вытащила ящик из ячейки и уложила его на стол.

— Пока-пока, — пропела Сью, и они с Рексом вышли из комнаты. Мне вдруг представилось, что это просто шоу. Что они наверняка сейчас подтянут стулья к мониторам, на которых транслируется вид со всех возможных углов.

— Привет, я Пи-Ви Херман,[18] — сказала Сэди, раскручиваясь на кресле.

— Помаши в камеру, — ответила я, пытаясь поддержать ее легкий тон, и потянула крышку на себя, открывая ящик.

А затем я застыла: страх снова захлестнул меня изнутри. Сэди прекратила играть с креслом. Ее затылок доставал едва ли до середины кожаной спинки цвета бургунди, а ноги болтались дюймах в шести над полом. В обычный день я бы рассмеялась.

— Может, тут держат свои вещи профессиональные баскетболисты? — пробормотала Сэди. — Или миллиардеры-гиганты. Это что, газетные вырезки?

Я неохотно повернулась к ящику. Не миллион долларов наличными. И не кузен алмаза Хоупа.[19] Всего лишь странная коллекция потрепанных газетных вырезок, окрашенная временем в золотисто-коричневый цвет. Похоже, из разных газет и разных городов.

Они казались совершенно безвредными и именно поэтому пугали меня до одури.

Я быстро просмотрела пару заголовков: КЛУБ САДОВОДОВ ВСТРЕЧАЕТСЯ ПО ЧЕТВЕРГАМ; ДЖО ФРЕДРИКСОН СТАНОВИТСЯ ПРОКУРОРОМ ОКРУГА; В ЛИТТЛ-РИВЕР НАЙДЕНА МЕРТВАЯ ЖЕНЩИНА.

И ни намека на то, чем маму так заинтересовали именно эти статьи, что заставило ее их хранить. Я отложила остальные вырезки на потом и вытащила со дна ящика остаток его содержимого: белый деловой конверт, в котором было запечатано нечто объемное.

— Открывай, — сказала Сэди. — И давай уже выйдем отсюда.

Я вскрыла ногтем клапан и вытащила стопку чеков. Семь были выписаны на имя Ингрид Митчелл, остальные на имя Ингрид МакКлауд. У меня закружилась голова. Сколько же имен у моей матери? Чеки были выпущены фондом «Шора», чем бы он ни был. Пять лет, начиная с марта 1980 года, первого числа каждого месяца выписывалась одна и та же сумма: полторы тысячи долларов. Я быстро умножила — девяносто тысяч. Деньги за шантаж? Но мама их так и не обналичила. Она тридцать два года прятала эти чеки. Ровно столько, сколько лет я прожила на этой планете.

Сэди открыла большой пакет из оберточной бумаги, любезно предоставленный Сью Биллингтон, собрала в него все и уложила пакет в свой рюкзак.

А затем включила красный зуммер под центром стола, как нас с ней проинструктировали, чтобы Сью и Рекс могли освободить нас из этой тюрьмы для спящих секретов.

Кровь грохотала в моем мозгу, смывая все мысли, кроме одной.

Мама была лгуньей.

* * *

После быстрого ленча в новом суши-баре мы разошлись, чтобы Сэди могла забрать домой дочь. Ничто не сравнится с сомнительной сырой рыбой, которую в жаркий техасский день запивают баночкой «Доктора Пеппера».

Десять минут спустя я уже нервничала у стола дежурного в «Форт-Ворс Стар Телеграм», почтенного стошестилетнего заведения, ведущего смертный бой с айфонами и айпадами, как и прочие городские газеты Америки.

Одну ногу за другой, напоминала я себе. Не споткнись.

Нельзя сказать, что я полностью доверяю хоть одной газете, но человеку, работавшему на эту, я рискнула бы доверить собственную жизнь. Он вышел из лифта в ярко-оранжевой футболке с принтом «Университет Иллинойса», туго натянутой на пухлом животе и едва прикрывающей пояс докерсов, на которых виднелись остатки чего-то итальянского, что он ел на обед.

Лайл Матьясовски, выпускающий редактор отдела «Хер-НИТ» (при модернизации его должность зазвучала как «редактор отдела Новых Информационных Технологий», но Лайл добавил префикс, выражая свое отношение), был старомоден во всех смыслах этого слова. Я подозревала, что Лайл, получивший свою кличку от репортеров за пышную прическу в стиле Лайла Ловетта и привычку к поэтическим выражениям, покупал себе футболки на блошиных рынках Далласа.

Ему нравилось слушать, как техасские мясники треплют его имя, а затем объяснять, насколько они неправы. В его резюме значились должности в «Нью-Йорк Таймс» и «Нэшнл Энквайрер», где он зарабатывал немалые деньги за написание заголовков вроде «ДВАДЦАТЬ ЛЕТ СПУСТЯ ДОЧЬ ОБНАРУЖИЛА В ПОДВАЛЬНОМ ХОЛОДИЛЬНИКЕ ЗАМОРОЖЕННЫЙ ТРУП конфеты из материнского молока». Никто не знал, почему этот янки решил поселиться у нас. Это еще одна загадка Лайла.