Тайны прошлого

Он перекрестился и с трудом поднялся на ноги, опираясь на трость. Я инстинктивно потянулась помочь ему. И внезапно вспомнила, что ему всего шестьдесят. Он еще не старик. Это горе высушило его.

Я не знаю, кто из нас сделал первый шаг.

Но мы стояли там, два незнакомца, крепко обнявшиеся на одиноком холме, пока не начался дождь.

Глава 23

Я пообещала таксисту пятьдесят долларов сверху за то, что он перестанет сигналить и позволит нам воспользоваться зеленым полосатым зонтом для гольфа, поселившимся в багажнике благодаря забывчивости кого-то из пассажиров.

Дождь не переставал, но, лишив таксиста удовольствия подслушать наши истории, мы с Альбертом Адамсом устроились на кованой скамье у могилы его дочери.

Было несложно уговорить его на эту встречу, несмотря на то что я была для него всего лишь незнакомым голосом в телефонной трубке, рассказывающим невозможную историю. Частично я говорила ему правду, частично лгала, сказав, что лишь недавно обнаружила, что мой номер социального страхования совпадает с номером Сьюзи из-за какой-то бюрократической ошибки. Я сказала, что хочу узнать, родная ли я своим родителям, и надеюсь, что он сможет помочь мне найти ответы на некоторые вопросы.

Он, похоже, не удивился. Сказал, что собирался сегодня на кладбище. И с радостью встретится со мной у себя дома, в пять, за обедом с одной из своих дочерей.

— Я не был здесь уже много лет, — признался он, вытирая для меня скамью носовым платком. — Все изменилось. Но боль осталась той же. Кажется, это мой последний визит сюда.

Я села рядом с ним, и мокрый ветер растрепал мои волосы, бросая их в лицо, чему я даже обрадовалась. Я не спеша заплела волосы в длинную косу и обернула вокруг головы. Хадсон всегда говорил, что эта прическа девчонки из прерий напоминала ему времена, когда он учился в католической школе. Иными словами, мне шло.

Отец Сьюзи представился, крепко пожав мне руку костистой ладонью с бумажно-тонкой кожей.

— Пожалуйста, зовите меня Эл, — попросил он.

Он настоял на том, чтобы укутать мои голые плечи своим свитером, и на том, что сам будет удерживать зонтик над нашими головами.

— Я много лет ждал этого звонка, — сказал он мне.

— Вы обо мне знали?

— Я знал, что номер Сьюзи отдали кому-то по программе защиты свидетелей. Но мне всегда хотелось подтверждения, хотелось увидеть собственными глазами, что жизнь Сьюзи продолжилась в ком-то другом.

— И вот она я. — Мне действительно было неловко. Я не стала изображать удивление, когда он упомянул о программе защиты свидетелей, но Эл, похоже, этого не заметил.

— Да, и вот вы. — Он взволнованно улыбнулся. — Мне нравится думать, что я могу увидеть по глазам душу другого человека. Ваша душа сияет.

Дождь прекратился, и он уложил зонт на землю. Открыл бумажник, распухший от множества школьных фотографий своих тринадцати внуков, чтобы я могла на них полюбоваться. Его дешевые туфли, наверняка из «Волмарта», изначально не могли похвастаться хорошей формой, а теперь еще и промокли. Он сказал, что ему нужно торопиться. Он не хотел пропустить автобус в 16:13.

Прямо на глазах он словно съежился. Дождь снова закапал, а мне так не хотелось, чтобы он подхватил воспаление легких. Пришлось настоять на том, что теперь моя очередь держать зонт. Я боялась упустить время.

И вот девочка со светлой душой решилась нажать на свидетеля.

— Прежде чем уйти… Вы не могли бы сказать, почему мне пришлось исчезнуть?

Эл прикрыл глаза, заставляя себя вернуться в тот ледяной январский день, когда он хоронил свою дочь.

Через несколько часов после похорон Сьюзи у них появился мужчина в костюме, сказал он. Просочился между соседями, которые за кухонным столом поглощали куриную запеканку и красные бисквиты.

— Он был крупным мужчиной. Властным. И ему явно было некомфортно в костюме. Кажется, он надел его лишь из уважения к смерти Сьюзи. Я подошел представиться, поблагодарить за сочувствие. Я принял его за одного из коллег моей жены.

— Но он не был ее коллегой.

— Он спросил, можем ли мы поговорить наедине. У нас был маленький дом. С тех пор мы его перестроили. А тогда мы надели пальто и вышли на заднее крыльцо, он предложил мне закурить. И рассказал, что работает в программе защиты свидетелей. Сказал, что они сожалеют об уходе Сьюзи и что время неподходящее, но правительству нужен номер ее социального страхования. Номер понадобился для другого ребенка. Его команда не хотела обращаться по прямым официальным каналам, чтобы не засветить номер. Он не говорил вслух, но я понял, что речь идет о мафии. Он действительно волновался о том, что правительственных клерков смогут подкупить.

Гром прокатился над нами, как удар басов через усилитель. Я почти не слышала его. Дождь холодными иглами колол наши бока. Я наклонила зонт, заслоняя нас от ветра, и подалась вперед.