Тайны пылающих холмов

Эти большеголовые со слабыми конечностями придонные хищники, подстерегавшие рыб, лежа на месте, и ловившие их подобно живым капканам, были хорошо известны нам по раскопкам в Оренбургском Приуралье. И в нашей стране, и в Западной Европе они получили распространение с конца среднего триаса. Очевидно, правы были те, кто утверждал, что почти всю среднетриасовую эпоху Северный Прикаспий заливало море и вовсе не существовало какого-то длительного «континентального перерыва».

^{Мастодонзавр (по рисунку З. Буриана).}

Все же эти выводы надо было проверить, а также выяснить условия захоронения остатков земноводных. Поэтому в дальнейшем мы предприняли бульдозерную расчистку у старых канав и провели планомерные раскопки. Перед нами обнажилась толща черных и зеленых глин с прослоями известняков, в которых отдельные кости и их обломки встречались совместно с ископаемыми рачками, населявшими это давно исчезнувшее море. И здесь остатки наземных позвоночных были вынесены в его прибрежную часть и рассеяны волнами на мелководье. Глядя на эти находки у затерявшихся среди полупустыни казахских могил, мы особенно остро почувствовали грандиозность тех великих изменений, которые совершались за долгую геологическую историю на поверхности нашей планеты.

Вечером все обычно отдыхали в лагере на берегу Урала, утомленные тяжелым трудом и сожженные южным солнцем, а оно, уже багровое и холодное, опускалось за рекой к горизонту, зажигая небо огнем заката. Закат солнца как-то особенно умиротворяюще действует на человека. Он пробуждает самые заветные стремления и мечты. Для одних — это далекие планеты, для других — неисследованные уголки земли, а для меня — давно прошедшие эпохи, путь к которым, кажется, открывается в играющих самоцветами солнечных лучах. Может быть, это странно? Но кто-то должен заниматься и прошлым. Не зная его, многое невозможно понять.

Я заканчиваю последние строки этих воспоминаний о раскопках ископаемых животных. И если кто-нибудь, прочтя их, решит посвятить свою жизнь исследованию минувшей жизни, я буду считать, что писал не напрасно.