Тайны российской аристократии

Стрелецкое войско в количестве шести «статей» (позднее, приказов) по 500 человек было учреждено в 1550 г. К 1584 г., по свидетельству англичанина Д. Флетчера, московские стрельцы составляли 20 тысяч человек. Московские стрельцы, несшие охранную дворцовую службу, получали жалование по 7 рублей в год, что в десять раз превышало жалование рядовых стрельцов в городах. Уже при Иване IV из московских стрельцов выделился двухтысячный полк стремянных, т. е. верховых стрельцов, сопровождавших его во всех походах. При введении опричнины часть стрельцов вошла в состав опричного войска. Свидетели-иностранцы Генрих Штаден и Альберт Шлихтинг сообщают об участии в опричных расправах. Упоминаются особые дворовые Стрелецкие приказы; один из которых находился в 1573 г., сразу после отмены опричнины, в ведении Сулеша Артакова, занесенного в список «двора» (своеобразное продолжение опричнины) Ивана Грозного с высоким окладом в 100 рублей. Свидетельство польского посла Л. Сапеги о событиях, последовавших после смерти Ивана Грозного также показывает особое положение московских стрельцов: согласно Сапеге, после смерти царя Б. Я. Бельский склонил на свою сторону стрельцов, пообещав им «великое жалование» и привилегии, которыми они были пожалованы при Грозном, а царя Федора уговаривал держать двор и опричнину, как держал отец.

Роль стрельцов как воинского подразделения, облеченного особым доверием государя отчетливо видна в событиях воцарения и правления Лжедмитрия I. Когда посланные самозванцем князь В. В. Голицын, П. Ф. Басманов, А. В. Шерефединов и М. А. Молчанов отправились убивать Марию и Федора Годуновых, то они взяли с собой трех стрельцов. Лжедмитрий I уделял особое внимание стрельцам, поручив им охрану своей особы. Главой Стрелецкого приказа был назначен один из ближайших к самозванцу людей – Петр Федорович Басманов. Помимо обязанностей главы Стрелецкого приказа П. Ф. Басманов руководил и политическим сыском.

По спискам первой четверти XVII в. известно двадцать голов московских стрельцов, служивших при царях Иване IV и Федоре Ивановиче. Восемь из них активно действовали в политической борьбе конца XVI – начала XVII в. Их биографии примечательны.

Голова Федор Брянчанинов (Брянцев, Брянцов?) упоминается голландцем И. Массой как капитан охраны Лжедмитрия I, что показательно еще и тем, что вместе с ним упоминается Р. Дуров.

Ратман (Роман?) Михайлович (Федорович?) Дуров в 1598 г. расписался на утвержденной грамоте Бориса Годунова. В 1601 г. он был приставом при опальном Федоре Никитиче Романове и доставил его в Антоньев-Сийский монастырь на пострижение. В 1602 г. исполнял обязанности пристава у герцога Иоанна. По списку 1604 г. его денежный оклад жалования был равен 27 рублей 6 алтын и 2 деньги, причем из него были вычтены 6 алтын и 4 деньги за «опальную рухлядь», т. е. имущество, доставшееся Дурову, скорее всего, при конфискации имущества Романовых и других опальных по этому делу. В 1604 г. – стрелецкий голова в войске, посланном против Лжедмитрия I, в 1605 г. стрелецкий голова в Новгороде-Северском, находился под командой князя Н. Р. Трубецкого и П. Ф. Басманова во время знаменитой обороны города от Лжедмитрия I. В 1605–1606 гг. упоминается «капитан» охраны Лжедмитрия. В 1608 г. голова у Яузских ворот в московской осаде. Его сын Федор Ратманович в 1606 г. был послан в Литву с известием об убийстве и обличениями самозванца и подвергся длительному заточению.

Голова Темир Васильевич Засецкий в 1588–1589 гг. был приставом у грузинского посла. В 1591 г. сразу же после получения из Углича известий об убийстве царевича Дмитрия и народном восстании, в город был послан Темир Засецкий во главе стрелецкого отряда. В его обязанности вменялось наведение порядка и сбережение улик для следственной комиссии. В 1593 г. участвовал в церемонии приема турецкого посла. В 1598 г. подписал избирательную грамоту Бориса Годунова.

Леонтий Лодыженский упоминается в должности головы в 1585 г. В 1586 г. дворянин в посольстве, посланном на берег р. Плюс для переговоров со шведами. Посланник в Крым, возвратился в августе 1598 г. Его подпись стоит на утвержденной грамоте Бориса Годунова. В 1601 г. пристав у Александра Никитича Романова в Усолье-Луде, где удавил опального вельможу. В 1603 г. дьяк Разрядного приказа.