Тайны Руси

На следующий год после свадьбы Иоанн умер. Василий принялся править Россией и делал это, как и положено великому князю Московскому.

В отличие от Софьи Палеолог, Соломонида в дела государственные не вмешивалась и жила у себя в тереме. И все бы было хорошо, если бы не бездетность царицы. Шли годы, а ребенка у нее все не было.

Есть документы, в которых рассказано, как она искала всяких знахарей и колдунов, каких врачей выписывала — и все зря.

И так прошло почти двадцать лет.

А положение осложнялось тем, что у Василия было два брата. Старшего, Юрия, он не выносил и враждовал с ним. С младшим, Андреем, отношения были приличные, но взаимной любви братья друг к другу не испытывали.

Василию, которому уже было за сорок (возраст по тем временам солидный!), не хотелось оставлять престол Юрию, человеку ничтожному и неспособному к управлению государством.

Василий III

Что делать? Разводиться с женой, как советовали бояре? Но в России это не было принято, да и Соломониду жалко… И неизвестно, чем бы кончилась эта грустная история, если бы при дворе не появилась знатная литовская девица — княжна Елена Глинская, воспитанная по-европейски, красивая, умная… И государь в нее без памяти влюбился.

И вот тогда все проблемы, которые казались ему неразрешимыми, стали простыми.

— И для батюшки-царя я рожу богатыря, — наверное, сказала прекрасная Елена, если цитировать сказку Пушкина.

Царь пришел к Соломониде и заявил, что в интересах государства она должна постричься в монашки, а он женится на красавице.

Наверное, в то время Соломонида уже не была так красива, как прежде, но сдаваться она не собиралась.

Она заявила царю, что детей у них нет по его, а не по ее вине, что она скорее помрет, чем пойдет в монастырь.

А что происходило дальше, описано у разных авторов совершенно по-разному. Одни, которые писали для себя или своих друзей, рассказывали, какие жуткие сцены разыгрывались, когда бояре, ворвавшиеся к царице, стали срывать с нее одежды и обрезать чудесную косу. Царица билась, кричала, царапалась. Она была так неукротима, что дружок и верный лакей царя боярин Шигоня-Поджогин, который командовал этим издевательством над царицей, выхватил плеть и начал полосовать несчастную женщину…

Интересно, что в официальной летописи, которую составляли по приказу Василия, вся эта история изложена с придворным лицемерием: «…Великая княгиня Соломонида… начала молить государя, да позволит он ей облачиться в монашеские одежды. Царь же возражал: “Ну как я могу брак разорить и во второй вступить?” Княгиня же со слезами на глазах начала молить государя и митрополита…» И так далее. В общем, получается, что она умолила.

Но в народе никто не поверил в сказку о добровольном разводе княгини. Даже сложили песню:

…Уж как царь на царицу прогневился,
Он ссылает царицу с очей дале,
Как в тот ли город Суздаль,
Как в тот ли монастырь во Покровской…

Вот куда — в глушь, в безвестье привезли царицу. И по повелению Василия монастырь обнесли каменной стеной с башнями по углам. А царь тут же отпраздновал свадьбу с литовской красавицей и так влюбился в нее, что даже из походов и поездок обязательно слал ей любовные письма, что для царей, согласитесь, необычно.

Но прошел год, два, три, а никакого сына у Елены Глинской не рождалось. И тогда по Руси поползли слухи, что права была Соломонида и не ее вина, а царя в том, что ребеночка у них не родилось. А вслед за слухами появились и другие. Что, оказывается, через несколько месяцев после того, как Соломониду под именем Софьи заточили в Суздале, у нее родился младенец. Рассказывали даже, что его окрестили и назвали Георгием.

Эти слухи дошли до государя. Можете себе представить, как противно ему было об этом слушать. Он послал в монастырь одного из своих бояр, чтобы проверить, нет ли за слухами какой толики правды.

Боярин приехал в монастырь. Но там все уже было готово. Ведь настоятельница и церковные чины Суздаля не верили в то, что развод Василия был законным, и продолжали считать Соломониду законной царицей. Первую проверочную комиссию они отправили обратно несолоно хлебавши. Прошло еще сколько-то времени, наследника от новой жены так и не появлялось, а слухи о царевиче Георгии распространялись все упорнее. Видно, и шпионы, оставленные в Суздале, тоже что-то прознали. В общем, туда приехала еще одна комиссия. Но к ее приезду монахини были готовы.

После долгих уговоров и переговоров царица наконец соблаговолила признать, что да, родила младенца, но он сразу помер.

И тогда же бояр отвели в усыпальницу под Покровским собором, где находились могилы многих сосланных в тот монастырь знатных особ. И там в углу боярам показали небольшую каменную плиту без надписи. И все поклялись, что под ней лежит младенец Георгий. Однако вскрывать могилу нельзя, потому что мальчик умер от оспы, которая считалась смертельной заразной болезнью.