Тайны русского народа. В поисках истоков Руси

Помимо завидной эрудиции, Тредиаковский обладал редким даром, присущим ему как поэту, — чувством языка и интуитивным пониманием глубинного смысла слов, что неведомо ученому-педанту. Так, он решительно поддержал и развил мнение, упомянутое еще у Татищева, о русскости древнегреческого наименования «скифы». В соответствии с нормами греческой фонетики эта слово произносится, как «скит[ф]ы». Второй слог в греческом написании слова «скифы» начинается с «теты» — Q в русском озвучивании она произносится и как «ф», и как «т», — причем в течение времени произношение звука менялось. Так, заимствованное из древнегреческого языка слово «театр» до XVIII века звучало как «феатр», а слово «теогония» («происхождение Богов») еще недавно писалось «феогония». Отсюда же расщепление звучания в разных языках имен, имеющих общее происхождение: Фе[о]дор — Теодор, Фома — Том[ас]. До реформы русского алфавита в его составе (в качестве предпоследней) была буква «фита» — Q, предназначенная для передачи заимствованных слов, включающих букву «тета». И слово «скифы» в дореволюционных изданиях писалось через «фиту». В действительности же «скит» — чисто русский корень, образующий лексическое гнездо со словами типа «скитаться», «скитание». Следовательно, «скифы-скиты» дословно означают: «скитальцы» («кочевники»). Вторично, в качестве позднейшего заимствования из греческого языка, где оно служило названием пустыни, общая корневая основа «скит» вновь вошла в русское словоупотребление в смысле: «отдаленное монашеское убежище» или «старообрядческий монастырь».

Ломоносов по поводу вопроса: можно ли именовать Мосоха прародителем славянского племени вообще и русского народа в частности — высказался гибко и дипломатично. Великий россиянин не принял бесповоротно, но и не отверг категорически возможности положительного ответа, оставляя «всякому на волю собственное мнение».[4] Аналогичным образом было расценено и предположение о вероятном родстве московитов-славян с Геродотовым племенем месхов, оказавшихся в конечном счете в Грузии. Что касается самой Геродотовой «Истории», то ее авторитет для раскрытия генетических корней русского племени Ломоносов считал непререкаемым. В концентрированном виде такое же понимание впоследствии сформулировал другой выдающийся русский историк — Иван Егорович Забелин (1820–1909):

«…Никакая отрицающая и сомневающаяся… критика не может отнять у русской истории истинного сокровища, ее первого летописца, которым является сам Отец истории — Геродот».[5]

Ныне представление о прямом родстве славяноруссов со скифами и другими древними народами Евразии считается не иначе как наивным. Между тем позиция Татищева — Ломоносова — Забелина может быть существенно подкреплена за счет аргументов, заимствованных из исторического языкознания, мифологии и фольклора. Линия, идущая от историков ХVII — ХVIII веков, была продолжена и закреплена в трудах Дмитрия Ивановича Иловайского (1832–1920) и Георгия Владимировича Вернадского (1877–1973), написавшего по-английски книгу «Древняя Русь» (1938 г.; рус. издание — 1996 г.), где история русского народа начинается с Каменного века и проводится через последующие этапы: киммерийский, скифский, сарматский и т. д. Нельзя пройти и мимо исторических сочинений Александра Нечволодова и Льва Гумилева. Известный в прошлом археолог и историк русского права Дмитрий Яковлевич Самоквасов (1843–1911) также отстаивал скифское происхождение русского народа, а прародину славяноруссов именовал Древней Скитанией.[6] Естественно, речь должна идти не об одном только русско-скифском родстве, но и о генетическом единстве множества народов, населявших в древности просторы Евразии.