Тайны русской души. Дневник гимназистки

Я – словно витязь на распутье. Много-много путей-дорог. Каким идти? Тем, каким иду, – я больше не могу. И не хочу. В бессмысленности нудной – и пусто, бесполезно, да и трудно…

С отвращеньем думаю об этой службе (на телеграфе). Но куда?.. Первое осеннее дыханье напоминает курсы – и отъезд, и жажду знанья… Невыполнимо и это…

Но годы, что прошли от моего «рокового» отъезда из Петрограда, заполнили смятеньем и ум, и душу. И теперь, напрасно и безрезультатно обдумывая возможность какого бы то ни было ученья, я чувствую, что идти филологическим и историческим путем дальше – мне не под силу. Кажется, это было громадной ошибкой – мое филологическое образование. (Я совершенно разучилась писать, как думаю, или мои думы для меня неясны. Вообще, что-то смутное в голове, и на душе тоже – тревожно и смутно…) Вряд ли людям с таким расплывчатым и слабым внутренним содержанием, с такой неустойчивостью и неосознанностью собственных взглядов, с настолько слабой способностью запоминания (вернее – удержания в памяти приобретенного), что через короткий срок остается только какое-то общее смутное-смутное представление (и то лишь – или внешних признаков, или впечатлений от изучаемого), – вряд ли таким людям полезно (для них и для дела) заниматься литературой и философскими предметами. Полная произвольность гипотез и ни на чем не обоснованное развитие их, крайне индивидуальная оценка материала и самое разнообразное освещение данных – до прямо противоположного – едва ли могут развить и самостоятельность в работе данного интеллекта и дать ему бóльшую устойчивость, придать стройность и точность работе мысли, развить настойчивость и известную твердость неустановившегося характера…

Я думаю, я прихожу к заключению, что часто бывает прямо противоположное. Характер делается еще более неустойчивым: масса произвольно-индивидуальных построений и освещений всего обильного материала только сильнее колеблет и без того неналадившуюся работу едва пробивающейся самостоятельной мысли. Общая расплывчатость самосодержания не в состоянии справиться с общей сложностью обширной программы предлагаемых знаний. Охватить всего, привести всё в стройность – нет сил…

Развивается и бóльшая неприспособленность к жизни, ускользает опора отношений к людям – и поток суматохи жизни или закрутит, или встанешь в сторону от жизни и не знаешь, как в нее войти?.. И горько думаешь:

– Почему ты не нужен жизни? Почему чужой – и жизни, и людям?..

Дальше, а может быть, и прежде этого вопроса (даже вернее – что прежде) начинаются мечты об этой жизни, по большей части – навеянные хорошими книжками, иной раз – одиночеством, отсутствием столкновений с людьми и жизнью. И много времени проходит в этих мечтах. А там, глядишь, – и выкинут из жизни!..

Она идет – и не нуждается в тебе. А пробуешь войти в нее – при первом столкновении растерялся. И опять уходишь – добровольно, не пытаясь стать храбро и прямо перед волной, идущей на тебя. Твердости-то нет – не выработана. Один романтизм, обессиливший и без того слабую способность к борьбе, сведший ее к нулю…

Нет, таким людям надо начать с конкретных знаний, точных наук. Пройти всю – дисциплинирующую волю и характер – систему обоснованных наук и только тогда закончить всю стройность приобретенных познаний философскими предметами. Тогда теории мироздания и всё разнообразие миропониманий будут иметь под собой твердую почву – и уяснят, осветят и расширят собственное миросозерцание.

Несомненно, это будет так. Потому что всё, вырабатывающее известный строй отношений к природе и людям, входит в обиход внутренней жизни студенток факультета точных наук, и, кроме того… «ничто человеческое им не чуждо», тогда как почему-то (странно!) математический факультет для «словесниц», «историчек» и «юристок» – это храм, на фронтоне которого надпись: «Непосвященным – не приближаться!» Нет, впрочем. Это не странно, а понятно – вполне. Но – очень жаль!..

Сегодня вытащила из-под спуда опять программу Московских курсов391– и прочла основательно. С такой при этом тревогой, точно решаю вопрос: на какой факультет поступить?.. В сущности, я этот вопрос теперь и решаю. Только решение мое не реализуется. Курсы!..

В чистом поле меж дороженек —
Крест, могилка одинокая…
На кресте венок качается —
Позабытый, всем неведомый…

А как тревожно, как смутно-тревожно!..

Вторник, 31 июля

У меня теперь – нелепые думы и странное настроение. Я тороплюсь. Куда, что?.. Тороплюсь, например, шить кофточку – и другую, словно и в самом деле – в отъезд, который близок-близок. А потом так: читаешь, читаешь – и задумаешься рассеянно. Не сумеешь стряхнуть этой рассеянности – и полезут в голову мечтательные думы, и в них – я всегда с папой устраиваюсь на квартире в Москве. Она (квартира) – высоко, может быть – мансарда. И настроение создается удивительное, хорошее…

Всё время курсовая жизнь выплывает в памяти – и лица, с коими встречаться приходилось. И – жаль той жизни!..