Тайны русской души. Дневник гимназистки

Зато сегодня ответила отвратительно. Взяла 19-й билет: «Внутренняя деятельность Александра II» и «Конституция 1791 года»94…

«Конституция» – ни в зуб! «Земская реформа» – тоже. Представления не имею…

Следующий экзамен – 24-го (мая)…

Катя и тетя Юля едут в Кукарку – до 21-го (мая).

Мне бы хотелось, да не знаю – как?..

5 часов.

Еду – ура!..

Сначала «начальница» (Ю. В. Попетова) не отпускала, а потом разрешила: с условием – «не попадаться путешествующему Попечителю». А я его и не знаю!..

По истории ведь «пять» поставила! Вот – несправедливость!..

За сочинение – тоже «пять», так как «автор правильно и красиво излагает данный вопрос»… Или вообще – что-то в этом роде…

Суббота, 25 мая

19-го (мая) приехали из Кукарки…

Вчера (24 мая) сдала последний экзамен. Сегодня ходили сниматься – в Техническое училище, а потом – завтракали у «начальницы»…

Вчера же у нас был с визитом Борис – и смешил до упаду своими рассказами, хотя сам всё время хранил серьезный вид…

Слава Богу – с гимназией всё покончено!..

Некоторые жалеют, а я… О, нет! Ведь за одиннадцать лет и не ученье может наскучить… И пока – я ровно ничего не думаю о будущем… Не скажу, чтобы я была безумно рада окончанию (гимназии). Я отнеслась к нему почти равнодушно, только – вздохнула полегче.

И – всё…

Глава 5 1914 год

Четверг, 6 ноября

Петроград.

Я здесь, то есть у З. Я.95, уже со вторника (4 ноября). Приехала к пяти часам (вечера). И в этот же вечер (до обеда – до шести часов) разложилась…

Мне не то что скучно здесь, нет, а как-то – неловко, холодно, чего-то не хватает. Не то – музыки, семейного уюта, любящей руки, нежных или горячих поцелуев, дружеских пожатий руки и шутливых насмешек…

Я не могу сказать, что моя комната неуютна. Она изящна, со вкусом обставлена – настоящий кабинет пожилой дамы. Но при скупом дневном освещении она немножко уныла, при свете люстры – пусто-холодна, и только – когда на письменном столе горит маленькая электрическая лампочка под желтым абажуром с кружевами – точно согреваются кирпично-малиновые обои, золоченая спинка стула и мягкая обивка кресел. Шкаф с книгами и мой удобный широкий диван за моей спиной тонут во мраке…

Надо отдать должное – заниматься здесь мне будет гораздо удобнее: полная тишина – и целая комната в моем распоряжении. Ведь благодаря этой тишине – хотя, собственно говоря, я на нее почти не обращаю внимания, лучше было бы, если бы был слышен разговор, музыка, – значит, вернее, благодаря почти полному одиночеству я и пишу эти строки…

У Зинаиды Яковлевны («генеральши») болит голова, она лежит, а мне заниматься не хочется. Не лежит сердце к этому Abrégé de’l «Histoire des rapports de l`Eglise et de l’Etat en France (1789 – 1870)» Debidour`a96.

И так тосклив Laronde…97

Зато я в восторге от другого француза – Пернэ98 (не знаю, как пишется по-французски). Была сегодня в первый раз у него на уроке. Впрочем, он и читает только, кажется, во второй раз. Он всё время говорит по-французски, спрашивает читать курсисток, у них же доспрашивается значения тех или других слов – посредством синонимов и противоположений, заставляет курсисток говорить по-французски эти коротенькие фразы, понимает их по-русски только при переводе – словом, заставляет работать. И (курсистки) читают Voltaire (Вольтер) и Zola (Золя)…

А Laronde, со своим «abrégé»99 и плоскими шутками, со своим удивительным знанием русской грамматики и типично русских выражений, стал мне почти противен…

Если мне можно еще попасть к Пернэ – запишусь, хотя бы экзамен пришлось держать в самом конце года. Но у него я узнаю так много, у него буду с удовольствием заниматься…

Лосского100 у нас не было сегодня. И я прошла к Юдиным. Екатерина Александровна так меня встретила, что я почувствовала себя если не на «седьмом небе», как говорится, то совсем как дома. Тетя была совершенно права, когда говорила Лидии Ивановне (Бровкиной) про меня:

– Она там – у своих…

Лапшин101, наш психолог, отчасти был прав, когда говорил, что «в дневнике человек всегда представит себя иным, чем он есть на самом деле: или гораздо хуже, или гораздо лучше – и тогда будет считать себя непонятым. Чистой правды, всей правды он в дневнике никогда не скажет…».