Тайны русской души. Дневник гимназистки

Я покраснела от этого замечания, но ведь так оно и есть – ни одной серьезной фразы на всех четырех страницах не было…

Значит, это было вчера (8 октября)… У меня вчера было дураческое настроение, несмотря на неудачи по квартирному вопросу. А сегодня моя компанионка уже предлагает мне перемениться местом с ее какой-то подругой, которая живет на 15-й линии – в комнате за 18 рублей… Если бы Шура Некрасова согласилась со мной переселиться, это было бы хорошо – экономия в 6 рублей… Но вопрос, во-первых, в том, согласится ли она, а во-вторых – там-то пустят ли двоих?..

Ну а теперь – о рефератах, которых я сегодня выслушала два. В семинарии Пиксанова и просеминарии Сиповского.

У Пиксанова это вышло замечательно: он повел дело таким образом, что выступил в роли защитника матери Тургенева156, которую «прокурор» (по его меткому выражению) – докладчица очень сурово обвинила. Вопреки общему мнению, он признал (на основании новейших данных, которыми, впрочем, пользовались и все работавшие по этой теме) за матерью писателя и материнскую любовь к своим сыновьям и к мужу, и ясность мысли, и критическую оценку литературных произведений, и яркий художественно-литературный талант, и властность взгляда – как признак сильной и твердой воли. И спросил, заканчивая свою речь:

– Так что ж, господа, заслуживает снисхождения? – на что и услыхал дружное:

– Да!..

Удивительно интересный такой какой-то способ ведения занятий…

У Сиповского всё это в другом роде, понятно, но у него – это первый просеминарский реферат. Девочка – с головкой гладенького пай-мальчика – нежным тонким голоском читала (с запинками – по тетрадке) дли-инный реферат. Она не так поставила себе вопрос и задачу темы, как это было видно нам, всем остальным, и поэтому «попала в калошу». Возражали три-четыре девочки, еще не вылезшие из своих коричневых платьев. Сбивчиво, повторяясь, неясно (я, вероятно, надо откровенно сознаться, и так не сумела бы), но уж очень мило, именно – сбивчивостью. И Миша (Юдин) прав, говоря, что гораздо лучше говорить свой реферат, чем читать по тетрадке… Да, это произведет более сильные впечатления и будет гораздо красивее. Но решиться так выступить – надо уж очень много смелости…

Получила вчера из дому латинские книги, но не все – всё равно покупать придется… А сегодня – письма от детей…

Приехала Юлия Аполлоновна, и надо отправиться к ней – за «тянулками»…157Советуют приглашать к себе, только, по-моему, это как-то неудобно. Ну, там увидим…

Вторник, 13 (октября)

Ищу комнату, но поиски безуспешны. Положение не из приятных: моей компанионке, очевидно, надо от меня избавиться – она рассказывает, что одна ее подруга зовет ее жить к себе, а другая – предлагает мне перемениться с ней комнатой (18 рублей для одной)…

А как из него (этого положения) выйти?.. Найти ничего не могу…

Пятница, 15 октября

Хотела было записать о рефератах, о том, почему я зря себе комнату столько времени искала, о разговоре с m-r Loarond’oм – но голова очень болит… Была в бане – верно, от этого…

А на завтра – еще урок есть латинский. Приготовить бы надо…

Сейчас кончила маме письмо…

Понедельник, 2 ноября

Давно сюда не заглядывала…

Сейчас сижу и жду Лиду. Вот звонок… Не она ли?.. Нет, хозяин пришел… Ну, значит – попишу…

Ведь я с 25-го (октября) – на другой квартире. Вместе с хозяевами – с Улей переехала… Комната побольше и погрязнее, зато «одеончик» теплый… Первое время мы здесь страшно мерзли, а теперь – тепло в меру…

О своем латинском уроке я ничего не писала. Ну, сделаю это теперь. Они мне не нравились, эти уроки. Анька совсем несерьезно себя вела, а она так заразительно хохочет, что за ней – все. Сергей Яковлевич только напускал на себя серьезность – это было видно. И снисходил ко всяким промахам. Вот скверно!..

У меня не выходило никакого толку из этих уроков.

Шура тоже почувствовала это и ушла из группы – неделю тому назад, а я дотянула до конца месяца и распрощалась только вчера с Клавдией и Аней. А Сергей Яковлевич узнает об этом только завтра (3 ноября) – и пожалеет. Я имею основание это предполагать. Судя хотя бы по этому вот: Анин смех для него ничего не стоит, но стоит улыбнуться или рассмеяться мне – готово, раскатился…

Или вот еще – вчерашний (1 ноября) разговор… Впрочем, может быть, я придаю бóльшую важность его словам, чем они стóят, но, право, по привычке верю чуть что не всему, что мне скажут…

Ну так вот: мы вышли вместе от Ани. Сергей Яковлевич отобрал у меня книжки и подхватил под руку.

– Пустите! – запищала я.

– Нет. Вы еще не привыкли ходить с мужчинами, надо вас приучить.

– Совсем ни к чему: оставьте, пожалуйста!..

Отпустил.

– Ну вот, – оправилась я, – теперь мне легче идти.

– Ей-Богу?

– Правда.

– Если б вы были выше, я бы вас выучил – учитель должен всему учить.

– Я вас больше за учителя не признаю.

– Вот как?! Ну-у, выражу порицанье вашим вятским студентам…

– За что?

– Да за то, что они – не на высоте своего положения.

– Да хоть бы и на высоте были, так мне-то бы неоткуда было научиться.

– Почему?