Тайны Русской Православной церкви. Т.2

Он был способен создавать целые рассуждения о каком угодно искусстве или науке; употреблял при этом технические термины, говорил по четверти часа и более без перерыва, и в конце концов ни он и никто другой ничего не понимали во всем, что лилось из его рта потоком вместо связанных слов, и все под конец разражались смехом.

Более того, когда в 1783 году на страницах журнала «Собеседник любителей российского слова» скрывшийся под маской анонима Д. И. Фонвизин обратился к Екатерине II с вопросом, намекающим на Нарышкина: «Отчего в прежние времена шуты, шпыни и балагуры чинов не имели, а ныне имеют и весьма большие?», – он получил от Екатерины весьма жесткую отповедь.

Державин, посвятивший Нарышкину два стихотворения, писал о нём:

«Он был весьма острый и сметливый человек, а ежели бы не напустил на себя шутовства и шалости, то мог бы по своему уму быть хороший министр или генерал».А из посмертных отзывов о Нарышкине характерен следующий:

«Он был вельможа тем более опасный, что под видом шутки, всегда острой и язвительной, умел легко и кстати высказывать самую горькую правд»

После смерти Нарышкина его имение в с.Акулово досталось ст. сыну Нарышкину Дмитрий Львович (30 мая 1758-31 марта 1838) –Пользовался расположением императрицы Екатерины II.

С юных лет служил при дворе, пользовался благоволением императора Александра I.

31 марта 1838 был пожалован в камергеры, 6 августа 1798 получил придворную должность гофмейстера, а в 1804 стал обер-егермейстером.

В 1795 женился на княжне Марии Антоновне Святополк-Четвертинской, занимавшей особое положение в петербургском светском обществе благодаря увлечённости ею императора Александра I.

("О взаимной любви её с императором Александром, – писал английский посланник Вигель Ф.Ф., – я не позволил бы себе говорить, если бы для кого-нибудь она оставалась тайной".)

По словам Вигеля Ф.В., Нарышкин Д.Л. "принадлежал к небольшому остатку придворных вельмож прежнего времени; со всеми он был непринуждённо учтив, благороден сердцем и манерами, но также, как почти все они, сластолюбив, роскошен, расточителен, при умё и характере не весьма твердом".

Нарышкин Д.Л. был известен своим изысканным хлебосольством и оркестром роговой музыки. На его даче на Каменном острове собиралось аристократическое общество.

После смерти отца Дмитрию принадлежали 25 тыс. крестьян и обширные земли в различных губерниях.

Во время войны 1812 года Дмитрий Львович внёс в казну на военные нужды 20 тыс.рублей.

Дети: Марина 1803, единственная, которую официальный отец признавал своим ребёнком, замужем за тайным советником, графом Николаем Дмитриевичем Гурьевым (1792-1849); Елизавета (ум.1803); Елизавета (ум.1804); Зинаида (ум.1810); Софья (1808-1824); Эммануил (1813-1902), обер-камергер. Дети все назывались Нарышкиными, несмотря на то, что Дмитрий Львович отлично знал, что не он их отец.

К своей участи он относился спокойно, с достоинством и видимым равнодушием: Пушкин А.С. называл его "рогоносец величавый".

Говорят, что в один прекрасный день, когда император был в отличном расположении духа, он назначил Нарышкина Д.Л. обер-егермейстером со словами, обращёнными к супруге обманутого мужа:

"Так как я ему поставил рога, то пусть же он теперь заведует оленями". Но тем не менее Александр I оставил Дмитрию Львовичу 300 000 руб. для обеспечения своих детей.

В своих воспоминаниях о Венском конгрессе граф Делагард писал, что сам Дмитрий Нарышкин ответил императору Александру на вопрос его:

"Как поживает твоя дочь Софья?" – " Но, Ваше Величество, ведь она вовсе не моя дочь, а Ваша…".

В другой. раз царь осведомился у своего любимца о жене и его детях. Нарышкин цинично ответил:

"О каких детях Ваше Императорское Величество справляется?

О моих или о Ваших?"

Умер: 31 марта 1838 г.

Но пока камергер Л.Д.Нарышкин развлекался и жил в свое удовольствие в Санкт-Петербурге, его крепостной крестьянин Василий Васильев уже в 10 лет он стал думать о том, чтобы уйти из дому, так как "больше у него было внимания о божестве и о божественной судьбе".

И вот тут у нас возникает и первое расхождение с «Житием№ монаха Авеля! Поздние российские историки выяснили, что собственно никакого «ПОБЕГА» от своего помещика наш Василий Васильев еще не совершил!

И жизнь его происходила по стандартной схеме жизни в крепостной деревне!

В 17 лет Василий Васильев женился, имел в браке троих сыновей, но, так как женат он был "против воли", то "для того в своем селении жил мало, а всегда шатался по разным городам".

Тогда же он начал обучаться грамоте, а потом учился плотничной работе, после чего, в 19 лет, освоив ремесло, отправился странствовать в "южныя и западныя, а потом в восточныя страны", и ходил он так 9 лет.

То есть крепостной крестьянин Василий Васильев занялся отхожим промыслом зарабатывая для своего помещика "оброк"!

Так он попал в Украину, где принимал участие в строительстве кораблей в городе Кременчуге, а затем вместе со своей артелью прибыл в город Херсонес, где разразилась эпидемия холеры.