Тайны русской водки. Эпоха Михаила Горбачева

Горбачев любил гречневую кашу, наваристый борщ, тушеное мясо, баранину, блинчики, творог. Утром супруги Горбачевы съедали по бутерброду с черной икрой, но не каждый день. Еще супруги любили каши – со сливками, молоком, маслом. Повар Галкин предлагал им сразу восемь наименований каш. А спиртные напитки? Галкин перечисляет: коньяки «Юбилейный» и «Особый», иногда виски. С Рейганом и Бушем Горбачев пил водку. Гельмут Коль тоже любил водку. Во время советско-германских переговоров Коль целую неделю жил в Карачаево-Черкесии. Ели с Горбачевым овощи, шашлыки и пили только водку.

В зарубежные поездки брали с собой воду. В странах с экзотической кухней Горбачев осторожничал. Отказаться от угощения нельзя, поэтому его повар шел на хитрость – вместо блюда из собаки или из змеи незаметно ставил наше, привычное. Как рассказывает Галкин, каждое блюдо для Горбачева рисовали по многу раз, прикидывая, что и как будет на нем лежать: где картофель, где цветная капуста. Поскольку обеды-ужины заранее согласовывал протокол, на замену готовили абсолютно похожие внешне блюда… Любимое блюдо Горбачева – зразы творожные. Их фаршируют орешками и изюмом без косточек, скатывают в продолговатые колбаски. Затем панируют в миндальном орехе. Готовые зразы жарят на топленом масле. Едят с джемом и со сметаной.

3. Горбачеву всегда готовили отдельно. Блюда к его столу присылали в судочках, которые были запечатаны пломбами. Все разогревалось в контейнерах, дегустировалось специальными людьми и только потом подавалось к столу. Таковы гастрономические предпочтения Горбачева, генерального секретаря ЦК КПСС. За отмену водки его прозвали «минеральный секретарь». Но, кажется, это звание Горбачева не обижает: «Как только не ругали начальство, а больше всех доставалось генсеку, которого по традиции считали ответственным за все. Так я и получил кличку ”минеральный секретарь”».

На клички, обидные прозвища и словечки русский человек горазд. Простейшей емкостью для закваски браги эпохи СССР была обыкновенная трехлитровая банка, в которой шел процесс брожения продуктов, которыми был богат хозяин. На банку надевалась резиновая перчатка. По мере брожения браги и выделения спирта перчатка надувалась, а ее пальцы распрямлялись. Эту брагу называли по-разному: «Привет, Горбачев!», «Салют, Горбачев!». Писатель А. Кабаков, получивший известность в годы перестройки, такой процесс изготовления браги называет «Дать петуха». Не знаю, не слышал. Еще на банку надевали голландские презервативы. Вид «эректированного» презерватива со знаменитыми «усиками» шокировал девушек.

Когда Горбачев покинул Кремль (его занял Ельцин со товарищи), к нему были прикреплены две барышни из буфета ЦК со Старой площади. Но через месяц они сбежали: Горбачев не платит, да и вообще, он теперь человек «простой», обойдется без обслуги. Жена, мол, накормит.

Несколько лет назад меня попросил дать интервью корреспондент известной газеты. Сказать несколько слов на… смерть Горбачева. Я расстерялся: «Он же еще жив!» – «А это и неважно, – ответил журналист цинично, – мы заранее собираем материал. Когда сообщат о его смерти, оперативно дадим статью. Вы же критикуете «сухой закон» Горбачева? Вот и расскажите, почему».

И я впервые в жизни задумался о судьбе первого и последнего президента СССР и о его детище – перестройке. Да, есть люди, которые его люто ненавидят. Требует отнять ордена. Судить. Человек ушел на покой, а расслабиться не может, ждет и ждет удара, подвоха, провокации. Не позавидуешь! Пошел на выборы, набрал ничтожные проценты. А ведь кто-то ему наобещал: Михаил Сергеевич, идите на выборы, народ вас ждет! Но он борется, он хочет объяснить свои поступки в бытность главой государства. Его не слушают. Он – про «перестройку», а ему – про водку. Про «сухой закон». Достали его с этим «сухим законом». Так «достали», что он смалодушничал и признал его ошибкой. А зря. Сегодня – когда пьющий и страдающий от пьянства русский народ брошен на самотек, когда ни о каком лечении от алкоголизма за счет государства почти нет речи – это тема для большого и серьезного разговора. Если молчать о пьянстве, махнуть на него рукой, мол, личное дело каждого – получим не просто спивающиеся деревни, но и полную деградацию народа, ускорение его убыли.