Тайны Сан-Пауло

– Как сеньор мог заключить из визитной карточки и как я могу подтвердить имеющимися при мне документами, я много лет торгую каолином и другими минералами от лица одной нашей экспортной компании, а также приобретаю для некоторых голландских фирм драгоценные камни и металлы с разработок в Гойас и Мато Гроссо. Ежегодно я вылетаю в Голландию, чтобы вручить моим патронам этот драгоценный товар.

– Продолжайте…

– Поскольку мне приходится совершать крупные и зачастую непредвиденные сделки с клиентами из сертана – они, случается, приходят ко мне в часы, когда банки уже закрыты, или по воскресеньям и праздникам, – я вынужден для расплаты держать в своем сейфе внушительные суммы.

– Что-нибудь около двухсот конто, не так ли?

– Иногда и больше.

– Пятьсот конто?

– Бывали случаи, когда месяцами в моем несгораемом шкафу хранилось значительно больше.

– И драгоценные камни?

– И камни. Поскольку я сравнительно недавно летал в Голландию, запас драгоценных камней пока еще не очень велик.

– Насколько я могу понять из ваших слов, передо мной крупный контрабандист алмазов и в то же время биржевой спекулянт, ловко уклоняющийся от уплаты налогов…

Оливио встал. Просперо засмеялся и продолжал:

– Успокойтесь, на полицию не возложены функции сбора налогов. Она готова всеми имеющимися в ее распоряжении средствами защитить ваше богатство. Между нами говоря, попытка избежать уплаты налогов – самое заурядное явление. – И уже без первоначальной учтивости приказал: – Ну, выкладывайте…

Оливио принужден был подчиниться:

– Сегодня во время завтрака мой шестнадцатилетний сын рассказал, что на рассвете услышал шум во дворе. Подойдя к окну, которое выходит на террасу, он увидел голову человека в берете и темных очках, высматривавшего что-то поверх кирпичной стены на заднем дворе.

– Прекрасно. С этого момента ваш рассказ начинает приобретать интерес для полиции. Где вы живете?

– Улица Бугенвиль, 29.

– Знаю… Это…

– …В пяти куадрах[13] от проспекта, около железной дороги.

– Вот, вот, именно там… Много лет тому назад, когда я только еще начинал свою карьеру, мне пришлось участвовать в разбирательстве дела этого… как его… Кровопийцы… Помните?

– Нет, сеньор. Я тогда и не думал жить в Жардиндас-Флорес.

– Не подозреваете ли вы кого-нибудь? Возможно, есть какой-нибудь след. Прислуга?… Как давно она у вас?

– Нет. Все слуги наняты по объявлениям в газетах. В отношении их не питаю никаких подозрений.

– Давайте действовать совместно. Начнем с двух мер предосторожности, которые нередко дают хорошие результаты: вы смените всю прислугу, а мы, со своей стороны, выделим агента для наблюдения за пустырем на улице Даль, около стены, о которой шла речь. Ну как?

– Я согласен.

– Если у вас будут новости, немедленно мне сообщите. Если же мой агент установит что-либо заслуживающее внимания, я вам сообщу. Вот и все, что может предпринять полиция, пока нет конкретных фактов, вы понимаете…

Так закончилась аудиенция. Посетитель вышел очень рассерженный. Дошел до угла, сел в машину и пробормотал:

– С Бразилией творится что-то неладное. Подорваны самые элементарные понятия об иерархии.

Новая прислуга

Оливио Базаи поспешил принять меры, рекомендованные Просперо. Прежде всего он со всеми подробностями сообщил жене о своем визите в полицию.

– Вивико, неужели вы рассказали о деньгах и об алмазах? – с испугом спросила Клелия.

– Да, моя любимая. Я не мог не рассказать. Но, насколько это возможно, я постарался быть скромным в оценке стоимости хранящихся у нас ценностей.

– Понимаю. А о том, где они хранятся, увы, тоже рассказали?

– Только частично. Я дал понять, что деньги там, где они и должны храниться.

– То есть в несгораемом шкафу?

Оливио промолчал.

Когда же он передал жене слова помощника комиссара прислуге, Клелия окончательно струсила.

После завтрака она вызвала служанку.

– Эсперанса, все мы вас очень ценим… Но мой супруг отозван компанией для работы в Рио-де-Жанейро, и на днях мы туда переезжаем. Поскольку неизвестно, как долго там придется пробыть, мы решили запереть дом и уволить прислугу. Надеюсь, вы нас извините. Вот вам деньги за проработанные дни, включая и сегодняшний, и, кроме того, месячное жалованье в качестве компенсации.

Бедняжка растрогалась елейными словами своей хозяйки и уже чуть было не расплакалась, но при виде новеньких банкнот, которыми с ней расплатились, успокоилась. И, чтобы подготовиться к отъезду, отправилась в свою комнату. Через несколько минут она вызвала по телефону такси и, усевшись со своими узлами, велела шоферу ехать в Камбуси, где жили ее родственники.