Тайны серебряного века

На следующий день Реввоенсовет Южного фронта направил еще одно сообщение «Офицерам, солдатам, казакам и матросам армии Врангеля». В нем информировалось о сделанном днем раньше Врангелю предложении о прекращении боевых действий и сдаче войск. Этот призыв советской стороны привел к тому, что некоторая часть военнослужащих и местного населения поверили в рыцарское обращение со стороны победителей и приняли решение остаться на полуострове. Но в принятом решении их скрывалась роковая ошибка. Сразу же после того как корабли Врангеля покинули Крым, начался кровавейший красный террор.

Выступая на одном из партийных совещаний в Москве, В. И. Ленин 6 декабря 1920 года, заявил:

«Сейчас в Крыму 300 тысяч буржуазии. Это источник будущей спекуляции, шпионства, всякой помощи капиталистам. Но мы их не боимся. Мы говорим, что возьмем их, распределим, подчиним, переварим».

Заместитель председателя Реввоенсовета Республики Э. М. Склянский, сторонник Л. Д. Троцкого, в своей телеграмме в Крымский РВС Бела Куну писал:

«Война продолжится, пока в Красном Крыму останется хоть один белый офицер». Венгерский еврей ему ответил:

«Крым — это бутылка, из которой ни один контрреволюционер не выскочит, а так как Крым отстал на три года в своем революционном развитии, то быстро подвинем его к общему революционному уровню России…»

И стали продвигать расстрелами, повешеньем, утоплением.

Мне бы хотелось остановиться еще раз на свидетельствах той драмы «крымского затворника», поэта Максимилиана Волошина, описавшего ее в стихотворении «Террор»:

Собирались на работу ночью. Читали
Донесенья, справки, дела.
Торопливо подписывали приговоры.
Зевали. Пили вино.
С утра раздавали солдатам водку.
Вечером при свече
Выкликали по спискам мужчин, женщин.
Сгоняли на темный двор.
Снимал с них обувь, белье, платье.
Связывали в тюки.
Грузили на подводу. Увозили.
Делили кольца, часы.
Ночью гнали разутых, голых
По оледенелым камням,
Под северо-восточным ветром
За город в пустыри.
Загоняли прикладами на край обрыва.
Освещали ручным фонарем.
Полминуты работали пулеметы.
Доканчивали штыком.
Еще недобитых валили в яму.
Торопливо засыпали землей.
А потом с широкою русскою песней
Возвращались в город домой.
А к рассвету пробирались к тем же оврагам
Жены, матери, псы.
Разрывали землю. Грызлись за кости.
Целовали милую плоть.

21 апреля 1921 года Симферополь

Мог и желал предотвратить человеческую резню М. В. Фрунзе. Он надеялся поступить по-рыцарски, но вмешались Ленин, Троцкий, Склянский, Бела Кун, Землячка и другие красные вожди, потребовавшие «жесточайших мер», что равнялось призыву к «беспощадному красному террору» и истреблению русского люда.

Подобный гуманизм Фрунзе, проявленный к противнику, буквально взорвал Ленина. На следующий день вождь направил РВС Южного фронта секретную телеграмму такого содержания:

«Только что узнал о Вашем предложении Врангелю сдаться. Крайне удивлен непомерной уступчивостью условий. Если противник примет их, то надо реально обеспечить взятие флота и не выпускать ни одно судно. Если же противник не примет этих условий, то, по-моему, нельзя больше повторять их и нужно расправиться беспощадно».

Вскоре Фрунзе был переведен на другой участок службы, а «расправиться беспощадно» поручили Бела Куну, Розалии Самойловне Землячке (Залкинд), главному чекисту Крыма Михельсону, председателю Реввоенсовета 4-й армии — Лидэ, И. А. Акулову и другим красным руководителям Крыма.

Уже 5 декабря 1920 года в газете «Красный Крым» была опубликована статья Н. Марголина «Белый и красный террор», в которой автор писал: