Тайны Шелкового пути

Купив набор видовых открыток и красочный буклет, рассказывающий об истории монастыря, пришли к выводу, что в обоих случаях фотограф-профессионал снимал из одной и той же точки в верхней части павильона, расположенной в противоположном от головы Будды углу на расстоянии порядка 30–35 метров, но и ему не удалось захватить значительную часть ног божества. Естественно, нас никто и никогда туда бы не пустил, да и с освещением неизбежно возникли проблемы.

Зато мы преуспели в замерах и изучении скульптур и фресок. Дочь с удовольствием скакала вдоль статуи от ног до головы и обратно, все время называя разные итоговые цифры. Автор книги, воспользовавшись отсутствием других туристов, тоже активно поучаствовал в примитивных подсчетах. Поврежденная часть правой руки, подпирающей голову, дала исчерпывающую информацию о материале, из которого изготовлено изображение. Это действительно глина, в указанном месте она просто расслоилась. Представляется, что очередной ремонт не заставит себя долго ждать.

_{Чжанъе. Пагода эпохи Мин}

Подобные многофигурные композиции обычно не вызывают у современных посетителей скорбных мыслей, которые, по логике, должны возникнуть при созерцании откровенно трагического момента — смерти теоретика и основоположника религиозно-философской доктрины. Как правило, это достигается своеобразным восприятием и прочтением скульптором ключевой фигуры происходящего действа. И в данном случае усопший Будда мягко и по-доброму улыбается в легком полузабытьи, а глаза его наполовину и чуть лукаво прикрыты. Статичные позы учеников и архатов, насыщенная настенная живопись подчеркивают торжественность и важность события, но не создают атмосферы глубокой печали.

В 1445 г. минский император Инцзун специальным указом подарил монастырю превосходную библиотеку буддийских текстов общим объемом более 6 тысяч цзюаней («свитков»). 600 из них изготовлены с использование золотого и серебряного порошка. Их современные копии, выставленные в музейной экспозиции, смотрятся на редкость богато. Роскошно оформленные живопись и каллиграфия выполнены на симметрично меняющемся, но неизменно затемненном фоне, что позволяет не только по достоинству оценить мастерство художника и красоту движений его кисти, но и внимательно ознакомиться с яркими рисунками и иероглифами. К сожалению, оригиналы, находящиеся в специально построенном хранилище сутр, рядовым посетителям монастыря Большого Будды не доступны. Со слов местных сотрудников, для них нужны особые температурный, атмосферный и световой режимы. Поскольку информация об удивительных текстах возникла совершенно неожиданно, то и расстраиваться сильно по поводу жестких ограничений в голову не пришло.

Сразу за монастырскими стенами возвышается 33-метровая ступа, первоначально воздвигнутая в эпоху Мин. Она стоит на двух квадратных по форме постаментах; нижний, в свою очередь, разделен двумя ярусами деревянных галерей и традиционными крышами. В каждом углу обеих платформ есть по изящной маленькой ступе, что придает монументальному сооружению некую камерность. Рассматривая ее эффектное изображение на открытке, сделанной в зимний период и изданной в 1996 г., захотелось воспроизвести и оставить на память летнее фото. Однако при выходе с камерой на исходную позицию спустя пять лет стало ясно, что отсутствуют высокие хвойные деревья, чьи заснеженные ветки красиво обрамляли старинный памятник архитектуры.

По свидетельствам очевидцев, в конце ХIХ в. Ганьчжоу (Чжанъе) — это относительно большой город, окруженный многочисленными прудами и озерцами, заросшими высоким камышом. Вода поступает из рукавов крупной реки Хэйхэ, берущей начало в ледниках горной системы Наньшань. Из-за обилия влаги разнообразная растительность в прилегающих районах очень сочная, но «город нездоровый».

Ассенизация в Ганьчжоу, естественно, отсутствовала, водоемы были завалены всякими отбросами и даже падалью, среди местных жителей свирепствовали лихорадка, тиф и кишечные болезни. Пик инфекционных заболеваний приходился на жаркие летние месяцы, когда уровень воды в прудах и колодцах опускался на полтора метра по сравнению с отметками марта и октября. Зачастую солончаковые почвы размокали настолько, что основная дорога на Сучжоу (совр. Цзюцюань) превращалась в сплошное месиво и становилась непроходимой.

Чистый и опрятный современный Чжанъе встретил нас очень приветливо. После быстрого поселения в гостинице мы решили прикупить чего-то съестного. За окном уже стемнело, поэтому наедаться на сон грядущий не было никакой нужды. В отличие от Увэя здесь город виден сразу: прямые и широкие улицы с рекламными щитами, ярко освещенная площадь с ухоженными клумбами и газоном, большое количество для вечерних часов посетителей в магазинах и ресторанах.

_{Чжанъе. Буддийский монах-экскурсовод}