Тайны сирен

Конни подумала, что кто-то мог услышать и ее крик, но Джессике ничего не сказала. Девочки поспешили за Арраном, однако он уже исчез в тумане. Покалывание в костях у Конни перешло в вибрацию: сирены приближались. Девочки добежали до высокого крана, который нависал над доком, как желтая цапля, готовая опустить голову в воду, вершина его терялась в клубах мглы. Они спрятались за ним и оглянулись по сторонам — не видно ли человека или тюленя.

— Аннина! — позвала Конни.

Тишина.

— Арран! — закричала Джессика.

— Я собираюсь поискать вашу подругу в гавани, — последовал ответ.

Он был совсем близко. Конни и Джессика пригнулись и на четвереньках подобрались к свернутому в кольцо канату у самого края воды. Арран лежал там на животе, вытянув руки вдоль тела.

— Арран, не надо! — воскликнула Конни, бросаясь к нему. — Ты должен вернуться вместе с нами. В любую минуту нас могут обнаружить. В таких местах всегда полно камер слежения и всяких других штук.

— Слишком поздно: я превращаюсь, — сказал Арран. Дрожащим движением, словно легкий ветерок, колышущий поверхность пруда, одежда селки превратилась в толстую шкуру. Его руки срослись с туловищем, оставив взамен только два похожих на ладонь ласта. Ноги соединились вместе, а ступни преобразились в хвост. Конни сидела растерянная и в то же время изумленная. Его большие темные глаза так округлились, что белки исчезли. Вокруг носа выросли усы, а сам нос быстро утолщился и превратился в мордочку. Челюсть выдвинулась вперед, из десен показались острые зубки. Когда превращение завершилось, Арран положил голову Конни на колени, позволив ей погладить его гладкую шею. Под пальцами она ощущала слой защитного жира.

— Это я, — сказал он ей. — Так я выгляжу на самом деле.

Вдали загудел клаксон. Послышался топот бегущих по пристани ног.

— Пойдемте со мной. Я отправляюсь искать ее для вас, — сказал селки.

— Я не могу, — прошептала Конни. — Я вряд ли смогу проплыть даже небольшое расстояние.

— А я не оставлю Конни, — твердо сказала Джессика.

— Я помогу ей, — настаивал Арран. — Они поймают вас, если вы останетесь здесь.

Но они поняли это слишком поздно.

— Эй! Да здесь еще кто-то есть! Моу, вон они! — завопил какой-то мужчина, внезапно появившись рядом с канатом и размахивая фонариком.

Он остановился, столкнувшись нос к носу с тюленем, и поспешно отступил, испугавшись острых, как иголки, зубов, которые оскалил на него Арран.

С другой стороны с топотом появился второй человек.

— Это место на меня ужас нагоняет, Бен, сначала мужики по пьянке в море выбрасываются, теперь детишки приходят на экскурсии, — сказал Моу, отирая пот с лица.

— И не только детишки, — сказал Бен, кивая на тюленя. — Осторожно! Девочки, не двигайтесь, я отгоню его от вас. — Он начал размахивать руками. — Кш-ш! Уйди от нее!

Аррану оставался только один путь. На прощание лизнув пальцы Конни шершавым языком, он перевалился через ограду дока и почти без всплеска исчез под водой.

— С вами все в порядке? — спросил потрясенный увиденным Бен, протягивая руку и помогая Конни подняться на ноги. — Вам не следует тут бродить, вы знаете. Тут небезопасно даже в самое спокойное время. — Он нервно оглянулся. — А особенно небезопасно, когда спускается туман.

— Извините, — сказала Джессика. — Мы просто пришли за ее… тюленем. Мы беспокоились, как бы он не попал в какой-нибудь механизм и не поранился.

— Следовало сначала сообщить об этом нам, милочка, — сказал он. — Мне придется отвести вас в офис и обо всем доложить. Что скажешь, Моу?

Но его коллега не слушал. Его руки безвольно повисли вдоль тела, челюсть отвисла.

— Джессика, зажми уши! — прошипела Конни.

Джессика заткнула уши пальцами, на лице ее был панический ужас.

— Моу, возьми себя в руки! — сказал Бен, щелкая пальцами перед носом приятеля. — Эй, кончай валять дурака. Не время и не место сейчас шутки шутить.

Теперь и Конни это услышала. Пение постепенно проникало сквозь туман, пока не заполнило собой все пространство. Оно обволакивало, умоляя пойти к поющим, нырнуть под холодные простыни волн на брачном ложе моря. Легкий ветерок, как ласковое прикосновение мягкой руки, дотронулся до ее щеки, увлекая вперед. Конни встряхнулась, сбрасывая с себя чары песни, как собака отряхивает воду со шкуры после купания.

Она повернулась к мужчинам. Моу качнулся вперед и медленно побрел к краю пристани. У Бена на лице была трогательная широкая улыбка. Он тоже двинулся к воде.

— Стойте! — заорала Конни.

Она с таким же успехом могла звать камни — эффект был бы тот же.

Новый, еще более настойчивый зов донесся сверху.

— Придите! Придите! — напевали сирены. — Мои руки мягки, мои объятия сладки!

Конни посмотрела вверх. На самом верху подъемного крана она увидела темные очертания одной сирены, которая, наклонив голову вперед, пением завлекала свои жертвы навстречу гибели.

— Заткнись! Оставь их в покое! — закричала Конни.