Тайны смерти русских писателей

Любопытно то, что с осени 1839 г. и до последней минуты жизни М. Ю. Лермонтов фактически ни на день не расставался с членами «кружка шестнадцати». Он общался с ними в Петербурге, воевал в одной части на Кавказе, был в отпуске в столице, затем возвращался через Москву к войскам, даже в Пятигорске (вопреки распоряжению петербургского начальства) оказался опять же вместе с ними.

Другими словами, вполне правомерна точка зрения, утверждающая, что то, что мы привыкли называть дуэлью Лермонтова и Мартынова, на самом деле было убийством Михаила Юрьевича, совершенным в присутствии и с молчаливого согласия самых близких ему в последние три года жизни людей, которые считали, что он заслужил такую смерть! Более того, доподлинно установлено — секунданты способствовали гибели поэта: когда Лермонтов сказал о своем нежелании стрелять в Мартынова, секунданты от последнего это скрыли, он узнал обо всем уже только в ходе следствия!

Эти факты позволили особо непримиримым сторонникам гипотезы заговора против русского гения выдвинуть собственную, весьма экстравагантную версию: костяк «кружка шестнадцати» изначально был сформирован из «мальчиков» барона Геккерена[199], который и поставил перед ними задачу уничтожить пришедшее на смену A.C. Пушкину новое солнце русской поэзии. Что они в конечном итоге с успехом и выполнили.

4

Но вернемся к событиям февраля 1840 г.

Сразу же после дуэли с Барантом Михаил Юрьевич отправился на квартиру к издателю «Отечественных записок» Андрею Александровичу Краевскому (1810–1889) — и по той причине, что квартира его была по пути, и по той, что отвез ему для публикации рукопись романа «Герой нашего времени». У Краевского поэт переоделся, ему оказали медицинскую помощь. Отметим, что, несмотря на то что было воскресенье, Краевский в тот же день передал рукопись романа цензору, одобрение было получено на следующий день, и книга вышла из печати еще в те дни, когда Михаил Юрьевич находился под арестом.

Согласно правилам чести Лермонтов и Столыпин обязаны были немедля явиться к своему полковому начальству и доложить о дуэли. Это сделано не было.

Эрнест Барант же поспешил к Терезе фон Бахерахт, где, в частности, не преминул покрасоваться, рассказав, как сражался за ее честь. Этим сказано все! Опытная красотка быстро раскрутила молодого волокиту на откровения, выяснила все подробности случившегося и помчалась по городу со свежей сплетней.

Гроза собиралась сравнительно долго. Только в начале марта слухи о дуэли дошли до непосредственного начальника М. Ю. Лермонтова — командира лейб-гвардии гусарского полка генерал-майора Николая Федоровича Плаутина (1794–1866). Он немедля затребовал подчиненного к себе и предложил дать объяснения. Лермонтов изворачиваться не стал, а длительное молчание свое объяснил тем, что дуэль никаких последствий не имела.

10 марта 1840 г. Михаил Юрьевич был арестован и сопровожден на гауптвахту, где пробыл до 13 апреля. Назначили дело «О поручике лейб-гвардии гусарского полка Лермонтове, преданном военному суду за произведенную им с французским подданным Барантом дуэль и необъявление о том в свое время начальству».

Следом, по собственному заявлению, был арестован и А. А. Столыпин (Монго). Биографы поэта отмечают, что с этого времени между друзьями наблюдается значительное охлаждение отношений. И хотя Столыпин (Монго) в 1841 г. вновь оказался секундантом на дуэли Лермонтова, но тогда он уже не скрывал, что симпатии его полностью находились на стороне Мартынова. Даже после гибели поэта Монго продолжал поддерживать дружеские отношения с Мартыновым.

Эта версия находит поддержку далеко не у всех исследователей. Так Е. И. Яковкина[200] опровергла ее на основании материалов первого биографа поэта — профессора Павла Александровича Висковатого (1842–1905). В частности, она написала: «Но вряд ли поселился бы поэт в одном домике с Монго, если бы не питал к нему… уважения…[201] «Он-то (Столыпин-Монго. — В. Е.) и вел все хозяйство в «Домике»».

Яковкина опровергла мнение о причинах ссылки Монго. «У Столыпина «была неприятность по поводу одной дамы, которую он защитил от назойливости некоторых лиц». Сообщая этот факт, профессор Висковатый не назвал имени «некоторых лиц» по цензурным условиям. Между тем было хорошо известно, что молодую особу преследовал царь.

Монго был секундантом Лермонтова на его дуэли с Барантом. Он в то время находился в отставке. Но после лермонтовской дуэли ему пришлось снова надеть военный мундир. Это наказание за участие в дуэли присудил Столыпину Николай I. Тогда же, в 1840 г., Столыпин уехал на Кавказ, служил там в Нижегородском полку, участвовал в Чеченской экспедиции».