Тайны смутных эпох

Мелких спекулянтов били на городских рынках кнутами, но это не помогало. Царь Борис не жалел для помощи голодающим своих и государственных средств. Например, в Смоленск он послал 40 тысяч рублей – колоссальную по тем временам сумму.

Но инфляция была такова, что одна прежде очень весомая копейка уже не могла прокормить не только семью, но и одного человека. И народ не выдержал.

По вотчинам светских и церковных зажиточных («порядочных») людей пошел гулять красный петух. Начались стихийные бунты и грабежи. Столица оказалась в кольце восставших регионов.

Когда вождь восставших Хлопко был схвачен и повешен, опасность для Москвы миновала. Однако центральная государственная структура была поколеблена. Царь Борис то шел на уступки (незначительные), раскалывая силы мятежников, то применял крутые меры. Но в целом примирения не получалось. Повстанцев пороли, вешали, но они не сдавались и в конце концов подались к вольным казакам на Дон и Терек, а главным образом на «Украйну», ближе к польской границе. Это был взрывоопасный «человеческий материал».

«Такие бедственные условия способствовали разгулу бандитизма, – писал Г.В. Вернадский. – С участием беглых холопов и крестьян это приняло размеры восстания. В сентябре 1603 г. большая банда недовольных, возглавляемая атаманом Хлопко, появилась в районе Москвы. Борис призвал регулярные войска под командованием способного военачальника, окольничего Ивана Федоровича Басманова. Мятеж был подавлен, но Басманов в сражении погиб. Раненого Хлопко взяли в плен и повесили».

Г. В. Вернадский пережил бедствия Гражданской войны в России после 1917 года и потому, как можно предположить, судил о «бандитах» Смутного времени по своему личному опыту. Однако вряд ли против банды направили бы регулярные войска. Нет, это было настоящее народное восстание, прелюдия большой Смуты.

Вновь хотелось бы сопоставить эту ситуацию с ситуацией, сложившейся в России конца XX века, когда «народ безмолвствовал» даже после того, как его ограбили чудовищные «реформы» Е. Гайдара и небывалая инфляция, когда миллионы были обворованы банками и началась безработица (в начале XVII века хозяева тоже выбрасывали на улицу своих холопов, чтобы не кормить их, чем увеличивали число восставших).

В конце XX века несамостоятельных и робких граждан через средства массовой дезинформации стали «стращать» ужасами гражданской войны и ГУЛАГа, которые их ждут в случае свержения (пусть даже путем выборов) «демократической» власти. И удивительно – столь убогий, нелепый и лживый способ «промывания мозгов» оказался эффективным. Народ пугали коммунистами не только представители прозападных группировок, но и не понимавшие, что выступают заодно с врагами России, патриоты-русофилы.

Почему же множество граждан продолжало верить лидеру, обещания которого лопались, как мыльные пузыри? Видимо, потому что в чем-то главном он был подобен своим поклонникам. Если в Средние века народ верил в сильного, грозного и справедливого правителя, то теперь слишком многих, особенно начинающих возвышаться олигархов и подпольных миллионеров, устраивала предельно слабая государственная власть, позволяющая «прихватизировать» национальные богатства.

Противоположные устремления больших масс населения привели к предельно разным результатам. Смута начала ХVII столетия завершилась восстановлением и укреплением могучей державы. Смута конца XX века закончилась расчленением СССР и превращением России из сверхдержавы в третьеразрядное государство.

Однако вернемся к давней Смуте.

Казалось бы, дела царя Бориса Годунова поправились. Но его враги-соперники замыслили хитроумный план, чтобы свергнуть его не путем дворцового переворота (царь-то был избран законным путем на соборе, назначенном и руководимом патриархом!), а руками народа.

Эти бояре, как пишет Г.В. Вернадский, «решили избавиться от Бориса, восстановив прежнюю династию с помощью призрака князя Дмитрия Угличского.

Вдохновителем нового плана являлся, по всей вероятности, боярин Федор Никитич Романов. Его братья следовали за ним. Богдан Бельский тоже был в курсе дела. Князь Мстиславский держался в стороне. Основным оружием борьбы с Борисом стало распространение слухов, вносящих смятение в умы московитов. Пропаган дистская кампания имела две цели: подрывать доверие народа к Борису, очерняя его личность; и отрицать его право на трон, утверждая, что царевич Дмитрий жив…» В феврале 1598 года в Москве распространились слухи о спасении царевича Дмитрия. Андрей Сапега докладывал литовскому гетману Кшиштофу Радзивиллу, что «говорят, будто Дмитрий – сын царя Ивана IV от его второй жены Марии». Андрей Сапега слышал, что Борис поддерживает молодого человека и готов признать его царем, если его самого не выберут».

Борис Годунов. Рис. XVII в.