Тайны снов

И всё же через два месяца работы, наши отношения каким-то непостижимым и непонятным образом стали неумолимо меняться. Я неожиданно совсем по-другому взглянул на неё… и отчего-то всё чаще и чаще стал вспоминать ту дивную ночь с явлением странной Незнакомки: что-то неуловимо похожее было и в её стати, и в телосложении – да и сама Вера удивительно менялась – всё отчётливее намечались взаимные симпатии, неожиданные для нас обоих. По всем представлениям, я не мог заинтересовать её больше чем «сказочник» и не должен был строить романтических иллюзий в отношении молодой девушки. Нежелательность этого она понимала даже лучше меня, но эта нежелательность всё равно отчего-то продолжалась и продолжалась – и в моём случае она, в конце концов перешла определённую грань и перестала быть нежелательностью, превращаясь уже в самую желанную желательность. Во мне что-то неустанно начинало просыпаться и с неудержимой, незнакомой доселе силой сметать все моральные и нравственные преграды. Однажды я не выдержал и спросил её: «Может ли между нами что-то быть?» Вера даже улыбнулась тогда, и спокойно ответила: «Нет…» Она ещё абсолютно была уверена в себе. Мне казалось, она просыпалась намного медленнее меня и, будучи спокойной и физически хорошо развитой, могла хорошо контролировать свои нежелательные душевные порывы.

Мне иногда и самому казалось, что я какой-то ненормальный и зашёл в своих мыслях и фантазиях слишком далеко и просто морочу ей голову! Однако самым странным для меня и, возможно, страшным для неё было то, что в глубине души ей это нравилось, и она мне молчаливо верила. Невольно приходили в голову мысли: что она такая же ненормальная, как и я! И то, что казалось недавно невозможным, всё больше оживало, будоражило и пугало. Казалось, она уже корила себя за некоторые излишние симпатии, которых не должно было быть, по её мнению, за те ненужные мысли и слабость, которые она уже проявляла. Она отчётливо понимала, к чему может привести подобное увлечение и совершенно не могла понять: откуда оно возникло?.. В наших отношениях по-прежнему не было никаких ухаживаний, дорогих подарков, обещаний, тайных встреч и всего того, из чего привычно строятся отношения между мужчиной и женщиной. Были только глаза, желавшие много сказать, и слова, говорящие совсем не то… Казалось, я слишком много болтал, а она всё так же молчаливо и будто отвлечённо слушала. И всё равно между нами что-то постоянно происходило, мы это чувствовали даже просто стоя рядом – ощущалась какая-то невидимая душевная игра, какая-то дрожь, независимая от наших желаний или нежеланий. Ощущения были новы для нас обоих, но я тогда думал, что я сильнее всё это чувствую, потому что совсем не мог уже скрывать своего отношения и совсем терял разум – как под воздействием какого-то неведомого и сильного наркотика. Иногда мне казалось, что это просто невозможно контролировать! Но может быть и так, что я оказался лишь слабее и менее сдержанным в этих отношениях, чем она. Ей каким-то непостижимым для меня образом всё же удавалось не терять голову и сохранять рассудок, определённое хладнокровие, ясность ума и необходимую дистанцию. Ну а я, который считал себя многоопытным и умудрённым в этих отношениях человеком, самонадеянно возомнившим, что смогу безответно понравиться молодой девушке, вновь оказался в роли наивного незрелого подростка, посчитавшего себя взрослым перед глазами доброй и любящей мамы.

В долгие часы ходовых вахт, когда основные работы по судну сосредоточивались в ходовой рубке, я снова и снова что-то рассказывал, уносясь мыслями и в историю, и в сказки, и, конечно, в неведомые космические дали. Бывало, рассуждая о великих тайнах мироздания, мне приходила в голову мысль, что Вера ничего об этом не знает, да и не должна была знать… Но иногда мне совершенно явственно казалось, что она знает абсолютно всё! Она сама становилась для меня непостижимой тайной, разгадать которую я так спешил и потерять которую уже так боялся.