Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Надо отметить, что этот параграф в очень и очень многих отношениях является едва ли не наиболее важным местом во всей книге Фулканелли. Автор начинает с того, что отсылает нас к камню в Ди, на котором Исида названа матерью богов. Он отождествляет Исиду с Реей или Кибелой. Оттуда он приглашает нас в Камарг, в тамошнюю сельскую церковь, где вплоть до 1610 г. можно было увидеть барельеф с изображением Кибелы, на котором красовалась надпись «MATRI DEUM» («Матерь богов». — Прим. пер.). Затем Фулканелли отправляется во Фригию, где эта же богиня почиталась в образе черного камня, упавшего с небес, что вызывает в памяти ассоциации с lapsit exillis

в «Парцифале» Вольфрама фон Эшенбаха. Автор сообщает, что особым почитанием пользовалась и статуя богини, изображенной между двумя львами и держащей в руке ключ, словно предлагая снять с нее покров тайны.

Эти образы, буквально сваленные в кучу в этой главе, а также в первой главе, настойчиво приглашают нас взглянуть на такие темы, как эзотерика, герметика, алхимия, христианство и религиозное начало вообще в совершенно ином свете, что мы и сделали в начальных главах нашей книги.

Воспользовавшись ключами, которые он дал нам, мы пришли к поистине удивительному ответу. Алхимия, меч в камне и Древо Жизни — все это напрямую связано с вселенскими или космологическими силами, источник которых, по-видимому, заключается в тайне самой картины звездного неба.

Фулканелли уводит нас в еще более темное глубоководье символики, незаметно готовя для нас твердую почву, стоя на которой можно понять ее смысл. В первой части он упоминает о метафизическом фундаменте, на котором в остальном тексте своей книги он попытается обосновать свое понимание готики. Это становится еще более очевидным, если обратиться к заключительному разделу этой главы, которая является как бы отражением девятой сефира, так называемой Йесод, ассоциируемой с луной. Для Фулканелли основанием этой метафизической системы служит готический храм, блестящим образцом которого является Церковь Философов — собор Нотр-Дам в Париже.

Те из читателей, которые хотели бы, чтобы Фулканелли со всей определенностью высказал свое мнение о связи между Черной Мадонной и сефира

Ход, или планетой Меркурий, могут не беспокоиться. Фулканелли перечисляет восемь Черных Мадонн и упоминает о Меркурии в своей дискуссии о мистериях Цереры просто ради того, чтобы показать нам, что вовсе не забыл об этой системе соотношений, но нигде прямо не говорит о соответствиях между ними.

Впрочем, если вспомнить о том, что в египетском мифе Исида получает магические знания от Тота/Гермеса, египетского Меркурия, связь между ними станет вполне реальной информацией, изложенной на тайном языке магов. Если обратиться к схеме Древа Жизни, разработанной Фулканелли, нетрудно убедиться, что подобное значение Ход станет еще более явным. Используя это соответствие, Фулканелли обращается к рассмотрению природы философского Меркурия и его роли в формировании первичной материи. Но это еще впереди, а пока что Фулканелли намерен привлечь наше внимание к Исиде, ибо мы направляемся в Собор Богоматери.

Фулканелли начинает заключительную часть первой главы своей книги, рассказывая нам о том, что, «разобравшись с предварительными деталями», он намерен обратиться к рассмотрению герметической символики нашего уникального собора — собора Нотр-Дам в Париже. В то же время он предостерегает нас, что это весьма трудная задача, поскольку, в отличие от средневековых студентов, изучавших высокое Искусство, современные герметики вынуждены сталкиваться с беспощадностью времени и вандализмом.

Это очень сложный раздел, главным лейтмотивом в котором является основание церкви — в нескольких смысловых уровнях этого слова — от одиннадцатиступенчатой платформы, на которой возведен сам собор, до высот ее готического искусства, этого отражения и воплощения духа Высокого Средневековья. Кроме того, нельзя упускать из виду и хрупкое основание воображения, и связанный с ним намек Фулканелли на символику меча в камне, а также исследование двух статуй, которые более уже не украшают собой фасад собора.

Первая из этих статуй некогда стояла над фонтаном на обширной паперти Нотр-Дам или, точнее, улице перед собором. Фулканелли описывает ее как «высокую, узкую каменную фигуру, которая держит в одной руке книгу, а в другой — змею». Он даже приводил надпись на этой утраченной ныне статуе: «Вы, одержимые жаждой, приидите сюда: если ж фонтан случайно иссякнет, // богиня взамен для вас приготовила неиссякающе-вечные воды». Фулканелли также сообщает, что простолюдины называли статую «Месье Легри» (Серый Господин) или «Нотр-Дамский постник».